Янтарь... солнечный камень

Янтарь... солнечный камень, раф (raf) по-древнескандинавски. От названия "камня" происходит древнескандинавское слово refr "лиса"*. Также слово ref является элементом сложных древнескандинавских имён, например, Рэвкелль или Рэвстейн. 

* источник: Фердинанд Хольцхаузен: Сравнительный и этимологический словарь древнескандинавского языка (1948) 

Для меня, для нас с Ольгой Гусевой, это символично. И то, что янтарь это солнечный "камень", и то, что он связан с лисой. 

Янтарь является одним из символом нашего последнего романа "Солнце Ладоги". 

Янтарь – это не камень по своей сути, это окаменевшая смола древнейших хвойных деревьев, что тоже символично в контексте нашей книги. 

А связан янтарь с самым главным участником всей истории – Харальдом и всеми его воплощениями или "невоплощениями" (и такое есть). 

Харальд – и солнце, и лисище ещё тот. Как дух и в характере лисье просматривается. 

И первая его суть (почти первая, скажу так) связана с янтарем. С деревьями. Куда без них? Я уже не говорю о его шаманском коне, ясене. Или дубе всё-таки, дубоясене?

Янтарь... Он замечательный и красивый. И у меня он тоже есть. И я его часто ношу. А вот Харальд с янтарем, иллюстрация из нашей книги:

И о янтаре из книги. Так:

В солнечных бликах 

Вспыхнули искры 

Хвойности древней,

Здесь зародившейся в пору, 

Когда ещё не было

Здешнее море солёным.

Солнечный свет 

Плясал в янтаре, 

Вздрагивая от ее

Дыхания. 

Стихи Ольги из первой главы "Вихрь"

И так:

Ночь была влажной, но двум женщинам у камня не было холодно. Рагнхильд принесла масло, они с Торхильд разлили его по масляным светильникам и расставили светильники вокруг камня. Они жгли масло и ходили вокруг камня. Они сидели друг напротив друга затем и призывали духа – одного духа. Они впитывали влагу ночи и жженый запах масла легкими и звали ее, звали их мать – Лису, но не саму Лису, а ту, что была до Лисы и много раз до нее… они звали Вею. Первую и когда-то единственную. Она пришла, но пришла как Лиса, потому как то и было нужно. Они стояли все втроем вокруг камня и что-то говорили, известное лишь им. Это были пути духа – заклинание духа. Они взывали к памяти Кона, они звали ее от камня. И когда память была извлечена, ее взяла себе Рагнхильд… Лиса сняла со своей шеи нитку янтарных бус и отдала ее Рагнхильд.

− В янтаре будет отныне твоя память, − сказала Лиса, − и у той, что придет после. У тебя другой, но не у Рагнхильд, чтобы Кон, чтобы Од, чтобы Харальд никогда не узнал. А, если будет так нужно, чтобы память вернулась к нему, ты… та, кого будут звать иначе, отдаешь ее ему… Ты вновь будешь его матерью… только тебе я доверю это. А ты… 

Лиса резко повернулась к Торхильд.

− А ты будешь снова матерью Торбьёрну… Рагну и Ведъярву… 

Рагнхильд принесла священную клятву, была посвящена в тайное того, что вызывается. Память приняла Рагнхильд, а Рагнхильд приняла память, и тогда Лиса ушла. И лишь ветром повеяло на двух женщин. Память Кона ушла к той, кем когда-то будет Рагнхильд, а ей, Рагнхильд, досталась лишь смола янтаря и чувство, что она сделала что-то важное. Торхильд тоже не помнила, что именно они делали у камня, лишь ощущение, что там было что-то совершено. 

Немного моей прозы из восьмой главы "Дух".