Сон

Сон

Я снова просыпаюсь в холодном поту. 

Снова чувствую, как по спине градом текут липкие струи, делая простыню и наволочку мокрыми насквозь. 

Сердце гулко уходит в пятки, страх парализует волю, и кажется, что сейчас, вот-вот, горло стиснет смертельным спазмом. 

Из ступора меня выводит Сашин плач. Ребенок плачет горько, надсадно. Не так, как обычно, когда что-то болит, или он хочет есть, или намок памперс. Нет, Саша словно чувствует мой страх и это его пугает. 

— Ласточка моя, солнышко, всё хорошо, не плачь. Мама рядом, мама любит тебя. Тут безопасно, тепло...

Но мои слова не успокаивают Сашу, потому что я на взводе, ужас, рожденный сном, всё никак не желает уйти в небытие. 

Тогда я беру мобильник, смотрю на время. Какая у нас с Францией сейчас разница во времени? Два часа. Если позвоню, велика вероятность, что мужа разбужу... Но услышать его голос, сейчас, даже заспанный и злой, необходимо. 

Всего три гудка, и я слышу его голос. Не сонный, вполне бодрый. 

— Привет, засиделись допоздна на корпоративе. 

У местного продюсера своя булочная, большая, по всей Франции кофейни, магазины. Он пригласил всю съемочную группу. 

На заднем фоне слышны голоса, мужские и женские, смех, звон бокалов... 

Думаю, муж сказал мне правду. 

— Слушай, а что ты звонишь? Дома уже глубокая ночь. Не спится? Или у Саши болит живот? Режутся зубы? 

— Нет. Мне снова приснился жуткий сон. И Сашу очевидно разбудила моя тревога. 

Я включу громкую связь, поговори, пусть Саша послушает твой голос. Это его всегда успокаивает мгновенно. 

— Ладно, включай. 

— Включила. 

— «Хорошо было за городом...»

Любимая сказка Саши, «Гадкий утенок». Женя знает её наизусть и может рассказывать её с любого места. 

Ровно через пять минут Саша крепко спит у меня на руках. 

— Спасибо. Саша уснул. 

— Прекрасно. Тогда давай и ты ложись спать. Ксю, и хватит уже верить этим дурацким снам. Съемка завершится через три дня. Три дня и я дома. Будь добра, не накручивай себя. 

Я делаю глубокий вдох прежде чем ответить:

— Женя, ты правда думаешь, что я хочу накликать беду? Но эти сны снятся мне постоянно вот уже четыре месяца. Суть в них всегда одна... Мне сообщают о... твоей смерти. Только всякий раз всё происходит по-разному. Но предчувствие беды, оно реальное. 

Знаешь, надо мной как будто потешается сама смерть. «Вот, я рядом, но когда и откуда я приду, ты узнаешь слишком поздно». Со мной играют в кошки-мышки, вроде бы предупреждая, но не давая ни шанса узнать, как это предотвратить...

Женя молчит, я слушаю фон, смех, визг, крики, шутки. 

— Ксю, ну если не дано нам предотвратить, значит, нужно пережить...

— Я не хочу тебя хоронить!!! 

— Прекрати! Я живой! Не нужно меня хоронить...

— «Беда в том, что человек иногда внезапно смертен...»

— Хватит цитировать Булгакова. Да, мы смертны, неизбежно, но с этим можно смириться...

— Я тебя услышала!

Обычно я никогда не перебиваю мужа, но этой ночью терпеть нотации у меня нет ни сил, ни желания. 

— Спасибо, что помог с Сашей. Развлекайся. 

И я вешаю трубку. Просто нажимаю красный кружок. В первый раз за пятнадцать лет я сама заканчиваю телефонный разговор с человеком, ближе которого у меня давно уже никого нет. 

Я знаю, точно, что у него есть – другая женщина. Пускай! Пускай, я даже дам ему развод на тех условиях, о которых мы в шутку болтали ещё до свадьбы. И если он захочет общаться с сыном, никаких препятствий не буду ему чинить, и ребенка настраивать против отца не стану. 

Просто не представляю себе этот мир, в котором нет Женьки. Пусть будет, пусть женатый на другой, с целым выводком деток или без выводка. Пусть просто будет, живой. Остальное не настолько важно... уже. 

Ещё год назад, ходя беременной, я представляла себе, как убью любую другую бабу, которая посмеет глаз положить на моего мужа. 

Все вокруг, коллеги и не только, знали, как чудовищно я ревновала его чуть ли не к фонарному столбу. 

А потом, как отрезало. С той самой поры, когда начались эти чудовищные сны. 

Тогда я поняла, что это значит, любить кого-то больше собственной жизни – это желать ему жить даже если он и не будет больше постоянной константой, частью моей... 

Всё чаще слушаю песню Абба «Победитель получает всё». Пускай победит любовница, дай ей Бог прожить с ним ещё дольше, чем прожила я. 

Лишь бы он просто ходил по земле и дышал воздухом, иначе... Иначе смысл уйдет – из моей жизни. 

Да, лучшая подруга твердила мне годами, что нельзя делать другого человека смыслом своей жизни. Нельзя потому, что люди уходят. А ещё потому, что нужно оставаться собой, быть ему интересной. 

Так и я всегда оставалась собой. Уважая его интересы, ценила свои. У меня есть профессия, источник дохода. Временами я зарабатывала больше, чем он. Временами он вносил в наш общий бюджет больше денег, чем я. Но мы никогда из-за этого не ссорились. 

Подруга в чём-то права, но вовсе не в том, о чём думает она. Просто Женя будто неотъемлемая часть моего сознания и души.

Не «вторая половина», отдельный человек, самостоятельная личность, но одновременно человек, настолько родной и дорогой, что я просто не могу в удушливом кошмаре представить себе, как стану жить, если прийти к нему я смогу только на могилу. 

Саша крепко спит, я укладываю его в люльку, ложусь в кровать и начинаю молиться. Осознанно обращаюсь мысленно к Творцу всего сущего и прошу Его мне помочь. 

***

— Приветствую тебя, Ксения. Создатель просил поговорить с тобой. О чём ты хочешь меня попросить? 

Стройная, высокая фигура в белом стоит рядом со мной, не глядя на меня, не давая мне возможности увидеть её лицо. 

— Помоги мне, прошу тебя! Не приходи за моим мужем, умоляю. 

— Прости, но я проводник, а не первопричина. К кому посылают, за тем и прихожу. 

— А кто решает...

— Судьба. Путь у каждой души в земном воплощении свой. Я проводник, не моя работа дарить человеку время или отнимать его. 

— Значит, ты ничем не сможешь мне помочь? 

— Ну отчего же, смогу. Предчувствие не обманывает тебя. Ты окажешься далеко, не в силах предотвратить гибель мужа. Но сделать так, чтобы он был рядом с тобой, пока опасность существует, ты не сможешь. 

Но есть вариант, при котором можно было бы обмануть судьбу, спасти твоего мужа...

— Какой? 

Я пытаюсь схватить смерть за руку, но она отстраняется от меня. 

— Не торопись. Цена очень велика. И не факт, что ты согласишься, узнав о ней. 

— Какова цена? 

— Думаю, ты догадалась. Ты же умная женщина. Цена – жизнь другого человека. 

— Чья? Моя? Я согласна!

— Нет. Не всё так просто. Жизнь того, кто лишь начинает жить. Непрожитые годы его достанутся твоему мужу. 

— Я не понимаю...

Но чувствую, как обтираю об одежду вспотевшие ладони. 

— Понимаешь. Ваш сын, Сашенька, через год тяжело заболеет... и умрёт. Станет ангелом на небесах. Но там он узнает правду о тебе, Ксения. О том, что это ты заменила его жизнь жизнью его отца. Как думаешь, он простит тебя? 

— Не простит... Неужели же нет иного пути? 

— Иного пути нет! Или твой муж завершит скоро это отрезок роста своей души, или твой сын не сможет полноценно прожить свой. 

Принимай решение сейчас. 

Делаю глубокий вздох и отвечаю:

— В таком случае я не стану спорить с судьбой. 

— И это правильно! Иначе последствия были бы очень страшными. До встречи, Ксения. 

И с этим я открыла глаза. Саша за ночь ни разу не проснулся. 

В тот день, сося грудь, сын укусил меня за сосок. 

Удивленно я обнаружила у него во рту два зуба. 

Надо же, даже температурка не поднималась. 

***

Когда Женя вернулся из командировки, то ощутил на себе, как это бывает, когда у ребёнка режутся зубы. Почесать их о папин нос казалось Саше делом святым. 

Женя же не спускал сына с рук. Мы всё время переглядывались, будто между нами теперь существовал какой-то секрет, тайна, о которой знал каждый из нас, но которую между собой мы не обсуждали. 

Прошел месяц, и чем-то казался мне вторым медовым. 

А потом Женя сообщил, что его пригласили в один исключительный проект. 

Когда я узнала, где будет съемка, то поняла – вот оно и грянуло. А ещё я узнала, что партнершей Жени станет та самая француженка, Аннет, с которой он познакомился на предыдущих съемках. 

Что любовница моего мужа именно она, сомнений у меня не возникло никаких.

— Мало того, что съёмки в горячей точке, ещё и умрешь рядом с этой... 

Женя приложил палец к моим губам. 

— Ксю, я не стану лгать тебе. У нас было подобие романа с Аней. Но еще до окончания прошлой командировки всё закончилось. Аня выходит замуж, по любви, за человека, добивавшегося её много лет. 

Они оба едут с нами. Они – продюсеры проекта с той стороны. Без их помощи проект не состоится. А насколько он важен, ты понимаешь сама. 

Я не могу отказаться потому, что такие шансы актеру выпадают в жизни лишь один раз. 

Одно обещаю, я себя беречь постараюсь ради вас с Сашей. 

— Ради нас с Сашей, — повторяю за ним, кладя руку себе на живот. 

Открываю рот, чтобы сообщить ему новость, но не успеваю издать ни звука. 

— Ксю, всё будет хорошо. А если вдруг не будет, обещай мне одну вещь. 

— Что стану жить? Ну, Сашу я не обреку на сиротский дом, легко тебе это обещаю. 

— Ксю, я даже не думал... Ты бы не посмела совершить такое! 

— Тогда о чем ты? 

Я удивлена, искренне. 

— Если вдруг монтаж не будет завершен, ты же профи. Обещай, что завершишь его сама...

Гляжу в глаза мужа так, будто впервые вижу. 

Женя не эгоист, отнюдь, но в геройствах тоже замечен не был. Теперь же я вижу в его взгляде настоящий огонь. 

Беру его за руку и шепчу:

— Обещаю!

***

Сказать ему, что я беременна, по телефону? Или подождать пока они вернутся? 

Сон снится снова и я, проснувшись, набираю номер мужа. 

— Привет! Мы как раз в пути. Съёмка почти завершена, осталось немного. Переезжаем из города в город. 

— Ночью? 

— Да, пока тут тихо. Так ты что звонишь? Что-то случилось? 

— Ничего плохого. Узнала, что точно беременна! 

Женя смеется в трубку и тут же громко сообщает о новости всей съёмочной группе. 

Нас поздравляют хором, а потом он шепчет мне, «Я тебя люблю!»

И внезапно, ещё до того, как я шепнула, «Я тебя тоже, безумно люблю», связь прерывается и наступает тишина. 

Которую разрывает рыдание. Саша проснулся и буквально воет, молотя ручками и ножками по простынке. 

Мне не нужно догадываться, что это значит. 

***

Веру я рожаю буквально за пять часов. За всё время ни разу не сбилась с дыхания. 

Стоит дочке уснуть, засыпаю сама. И вижу – Женю и проводника. 

— Видишь, всё происходит неслучайно. Ему разрешено стать у вас троих ангелом-хранителем. Он много бед от вас отведёт. Не всем такое дозволено. 

И вот ещё что. Ты давала ему слово. Сдержи его!

Я вздрагиваю. 

— Но все материалы тоже погибли...

— Не все...

***

Вере нет ещё месяца, когда я собираю её и Сашу, сажусь за руль и пускаюсь в авантюру. 

Только теперь понимаю, что я очень хорошо знала мужа, и что у нас и правда есть ангел-хранитель. 

Материалы удается найти именно там, где я и предполагала. Там, где больше никому не пришло бы в голову их искать; нужно было только снять дверные ручки в номерах, где жили Женя и остальная съемочная группа. Двенадцать флешек и почти весь материал у меня в руках. 

Конечно, качество не ахти, и монтировать приходится сутками, время дорого. 

Когда работа завершена, я легко нахожу прокатчика. 

В ту же ночь мне снится сон. 

Мы сидим с Женей на нашей скамейке в Нескучном Саду, он обнимает меня, крепко, за плечи. 

— Видишь, ты всё сделала правильно. Спасибо! 

Кстати, тогда, когда я порвал с Аннет... мне приснился сон. Я видел твой разговор с... проводником. Она сначала показала мне его, а потом предложила... сделку. Мою жизнь в обмен на новую жизнь. На Веру. Я ответил категорическим отказом. 

Я смотрю в глаза любимого мужчины и понимаю – мы оба не могли поступить иначе. 

— Приходи ко мне, изредка, во сне. А то мне так без тебя плохо...

— Я буду приходить, часто. Мне без тебя тоже. 

Но у тебя есть Саша и Вера. Они с тобой – наши. 

Говори с ними как со мной, если станет совсем больно... 

— Не прощайся со мной!

— Не стану!

И снова я открываю глаза. В дверь стучит соседка, предлагает посидеть с детьми, пока я схожу в кино. 

Я соглашаюсь. Знаю, точно, что проводник ещё долго за мной не придёт.