Полуночная гостья. 6.16

На глазах лес менялся, добрел и светлел.

Для гостей теплоты костерок в нем затлел.

Уж скрипучих угроз не расслышать в ворчании крон.

Благость тихая так и струилась к нам с разных сторон.

У впервые простершейся четко тропы открывались цветы,

Изумленно смотрели на мир в откровении простоты –

Золотой простоты.

Трепетали радостно лепестки,

Словно под касанием ласковой руки,

И певучим просверком солнца луч плясал,

Словно бы во мгле он и не угасал.

Меж стволов заискрилась хрустально летучая тень-пелена,

Сквозь нее пробилась

И за ней благородно светилась

Бесконечная млечная вечная белизна.

В вечность мощно манила она.

Белизною прозрачный и легкий скользил силуэт,

Прорисованный радостной кистью художника давних, в предания канувших лет,

А реальность была тем виденьем пьяна.

Прорвалась пелена, взорвалась пелена.

В ярком зареве звонов взошла, как луна, Элунэ,

Ввысь всплывала, сверкая,

Лес красой привлекая,

На волшебно-блескучей певучей, как солнце, волне,

Световой и живой, призывающей солнце волне.

Но реальность свои тени бросала.

Волшебство в ее тенях угасало.

Элунэ на землю вмиг опустилась,

Будто полная луна закатилась.

– Я была боязлива. Бессильна в бою я была,

Вроде не помешала, да только и не помогла.

Но слегка хоть загладить взялась я тяжелую эту вину.

Пробралась я в открытую только для мертвых да духов страну.

Травы редкие там на просторе широком растут.

Есть такие растенья, что стали бы радостью тут.

Вот вам вкусная жив-трава.

В рот ее возьмете едва,

Возместите утрату сил –

Тех, что враг успешно гасил.