Сорокинщина, или: - ну я и ввернул!

Сложно сказать каким образом лукавый прищур Ильича в произведениях Владимира Георгиевича Сорокина превращается в коричневый творог, но по теме "метод Сорокина" пишут целые диссертации. 

В моей повести "Аид" (https://author.today/work/372316) тоже есть что-то похожее. Разумеется, куда уж мне до Сорокина и его методов - я и не претендую, но в "Аиде" есть некоторые сознательные подмигивания (должны узнать пятна). Вот например сразу в самом начале повести:

Лучшая страна вместе с Соней катилась к тёплой летней ночи. К гимну по центральному радио перед сном - после дня, исполненного праведного труда во благо советской Родины. Накрахмаленным наволочкам и простыням - без казённых печатей барачной общаги, затхлого запаха и несмываемых абрисов чужой менструальной крови на грубой ткани. На простыне - одной на барак – в её девичестве спали по очереди. Когда кусок ткани пройдя через десятки тощих матрасов доходил наконец до Сони, она, преодолевая брезгливость, чтобы не обидеть других девушек, умело поддевала старое казённое пятнами ближе к краю, а лежала на одном боку, стараясь не касаться бледно-красных призрачных россыпей телесных выделений.

- Мыла баба Глаша жалеить, девки! - кричала насмешливая Лида, нарушая негласное правило женского общажного барака - не говорить о безобразных несмываемых следах.

Ей отвечали:

- Дык стирает в проруби! Ей так проще, чем таскать воду в прачечную. Кости старые! Беречь старуху надо, а не смеяться.

Баба Глаша вместе с “старорежимным” стариком Фёдором служила в единственной прачечной на общагу при комбинате. Всего, что отвела им страна в холодной, промёрзшей части необъятных просторов - предбанник, он же прачечная. Два раза в неделю душное помещение наполнялось голыми, белыми телами девушек и женщин, что соскребла Родина со своих грязных, ржавых, прокопчённых бортов и зашвырнула, куда ей вздумалось...

А вдруг и в вашем творчестве есть нечто подобное - сознательное или бессознательное? Присоединяйтесь.