Часы остановились в полночь

Подробности ликвидации гауляйтера Белоруссии Вильгельма Кубе

ПАЛАЧ  С  ГЕНЕРАЛЬСКИМИПОГОНАМИ

Еще в июле 1941 года Гитлер назначил генеральным комиссаром Белоруссии своего давнего соратника, заслуженного партийца, группенфюрера СС Вильгельма Кубе. Этот нацистский деятель не жалел ни времени, ни энергии, чтобы оправдать оказанное доверие. Курс был взят на управление оккупированной территорией колониальными методами, на эскалацию карательных мер против “неполноценных” славянских и иных народов. Только в Минске и его окрестностях за период правления Кубе было уничтожено почти 400 тысяч советских граждан, включая военнопленных и евреев. Насилие, казни, жестокие массовые акции проходили во всех уголках этого лесного края.  Именно Кубе несет ответственность за трагедию Хатыни. Это по его инициативе была проведена широкомасштабная операция “Котбус”, в ходе которой было расстреляно не менее 10 тысяч сельских жителей, заподозренных в связях с партизанами. 

Само имя Кубе вызывало ненависть в белорусском народе. Этот субъект олицетворял собой всё то зло, что принес фашистский режим на мирную белорусскую землю. 

В руководстве советских спецслужб и партизанского движения ясно понимали, что ликвидация Кубу была бы воспринята абсолютным большинством населения Белоруссии как акт справедливого возмездия, как доказательство нарастающей мощи сопротивления захватчикам.

На исходе 1942 года все командиры партизанских отрядов, а также разведывательно-диверсионных групп НКВД и ГРУ получили приказ уничтожить палача белорусского народа. Разумеется, каждая из этих групп должна была действовать на собственный страх и риск, не вступая в контакт с “соседями”. 

КОЛЬЦО  СЖИМАЕТСЯ

Разведчики приступили к сбору информации о самом Кубе, о распорядке его дня, о его окружении и организации охраны. 

Выяснилось, что это весьма осторожный тип. Словно понимая, что может стать объектом охоты, Кубе вел себя непредсказуемо. Он мог не явиться на заранее объявленное мероприятие, отменить без объяснения причин назначенную встречу, изменить прямо в пути маршрут своего следования, уйти с важного совещания до его окончания. (Несомненно, в этом отношении Кубе брал пример со своего фюрера.) Гауляйтер лично контролировал свою охрану, отбирая в нее наиболее надежных эсэсовцев. Кроме немцев, его покой оберегало подразделение так называемого “корпуса самообороны”, набранного из числа местных “добровольцев”. 

Вместе с тем, имея неограниченную власть, “хозяин” Белоруссии не отказывал себе в удовольствии жить на широкую ногу. Он занимал трехэтажный особняк в центре Минска, на улице Энгельса. Дом находился в глубине участка, все подходы к которому тщательно охранялись. Комфортную жизнь Кубе и его семье обеспечивали десятки слуг - горничные, повара, кухарки, садовники, уборщицы, шоферы… Все эти люди подбирались из числа местных жителей по особых критериям и многократно проверялись. Перед приемом на работу каждый из них давал присягу на верность рейху и фюреру. Каждый был предупрежден, что в случае измены все его родственники будут расстреляны. 

И всё же искать информатора следовало именно в этой среде.  

Вскоре удалось выяснить, что среди обслуги особняка есть люди, чьи родственники до нашествия работали в партийных и правоохранительных органах. Были и такие, чьи родные пали жертвами фашистских зверств. У них, у этих людей, несомненно, был особый счет к Кубе. 

В скором времени, несмотря на бдительность полиции и гестапо, советские разведчики сумели установить контакт более чем с полусотней информаторов из ближнего окружения Кубе.

Казалось, зверь выслежен и будет легко уничтожен при первой же возможности.

ВЕЗЕНИЕ  ГАЙЛЯЙТЕРА  КУБЕ 

Однако фашистскому бонзе была свойственна необыкновенная везучесть. Недаром же подчиненные называли его между собой “везунчиком”. 

17 февраля 1943 года одна из наших диверсионных групп получила данные о том, что Кубе  вместе с большой компанией офицеров отправляется на охоту в Ляховичский лес. На пути следования колонны была устроена засада,  из огненного смерча которой не вырвался ни один фашист. Но гауляйтера среди убитых не оказалось. Как выяснилось позднее, примерно на середине пути он приказал своему шоферу возвращаться в штаб.

Примерно через месяц командир подразделения “корпуса самообороны” Куликовский, ставший агентом одной из наших диверсионных групп, вызвался самостоятельно казнить Кубе. Пользуясь своим служебным пропуском, патриот прошел в здание генерального комиссариата и занял позицию, с которой мог бы легко застрелить Кубе, как только тот появился бы в коридоре. Однако нервное поведение Куликовского показалось подозрительным офицеру охраны. Завязалась перестрелка, в ходе которой Куликовский застрелил нескольких гестаповцев, но и сам погиб.

Однажды стало известно об офицерском банкете, на котором должен был присутствовать гауляйтер. Подпольщики сумели замаскировать мину в кадке с пальмой. Мощный взрыв прогремел в разгар торжества. Под обломками здания было погребено полтора десятка немецких офицеров, еще свыше тридцати было ранено. Но Кубе в самый последний момент отказался от посещения банкета. 

Было проведено еще не менее десяти диверсионных операций, направленных на уничтожение Кубе. Но тот был словно заколдованный.  Пуля, предназначенная палачу с генеральскими погонами, по-прежнему не находила своей цели. 

ТРОЙНАЯ  ВЕРБОВКА  ГОРНИЧНОЙ 

Одна из разведчиц группы “Артур” – Надежда Троян – получила от своего командира  задание найти среди окружения Кубе человека, способного стать не только информатором, но и исполнителем акта возмездия. Выбор Троян пал на одну из горничных Кубе – Елену Мазаник (это имя молодая женщина носила по документам, хотя все подруги и знакомые называли ее Галиной). До войны Мазаник работала официанткой в столовой ЦК Компартии Белоруссии, а ее муж Терлецкий был водителем автобазы республиканского НКВД. Перед захватом немцами Минска Терлецкий вместе с другими работниками НКВД был эвакуирован в Москву, но Елена выбраться из города так и не сумела. Одна из ее подруг, находившаяся у партизан, отзывалась о Елене как о патриотке, тяготившейся своей службой у немцев. 

И вот Троян отправилась на ознакомительную встречу с Мазаник. Встречу организовал Николай Похлебаев, который по заданию партизан занимал у немцев должность директора кинотеатра. Обе женщины вели себя с предельной осторожностью. Время для откровенного разговора еще не наступило. Ведь Надежда не могла знать, какие настроения появились у Мазаник в эти трудные военные времена. А Мазаник, со своей стороны, опасалась провокации, зная, что гестаповцы периодически проверяют всех, кто обслуживает высокопоставленных фашистов. 

Они встречались еще несколько раз, постепенно подходя к главному. Наконец, на встрече 18 августа Троян спросила прямо, готова ли Елена участвовать в акции, направленной против Кубе? Мазаник ответила твердым согласием. 

Но продолжить это сотрудничество не удалось, ибо группа “Артур” вскоре оказалась под “колпаком” гестапо. В этих условиях Троян пришлось прервать все контакты с Мазаник. Однако проделанная Надеждой работа вскоре получила удивительное продолжение. 

Независимо от группы “Артур” на Мазаник вышла другая советская разведчица – Мария Осипова, бывшая сотрудница Минского юридического института, член Верховного суда Белоруссии, работавшая теперь на разведывательно-диверсионный отряд “Дима” Разведуправления Генштаба Красной Армии. Оперативную работу в отряде возглавлял Герой Советского Союза майор Николай Федоров.

Сложилось так, что на Осипову вышла резидент группы “Артур” Быкова-Финская, которая в интересах дела поделилась с ней информацией, полученной от Троян. Таким образом, в лице Осиповой две основные советские спецслужбы – госбезопасность и военная разведка – как бы объединили свои усилия. 

Встречу Осиповой с Мазаник организовал всё тот же Николай Похлебаев. Елена пришла вместе со своей сестрой Валентиной Шуцкой, с которой вместе проживала и которой всецело доверяла. 

Встревоженная внезапным исчезновением Троян, Елена вела себя крайне сдержанно. Наконец, дала понять, что поверит своей собеседнице только после того, как та предоставит убедительные доказательства своей причастности к партизанскому движению. 

Назавтра Осипова повела сестру Елены Валю в лес, к “дяде Диме”. После этого визита недоверие Елены как рукой сняло, и она еще раз подтвердила свое согласие участвовать в акции по уничтожению Кубе. 

Парадоксально, но в этот же период на Мазаник вышла третья группа советских разведчиков! Агент Хохлов, бывший артист эстрады, передал Елене привет от мужа, затем предложил ей подключиться к ликвидации Кубе, обещая после акции отправить ее к мужу в Москву. Хохлов предъявил также документы, подтверждавшие его полномочия. Мазаник и ему дала согласие, не раскрывая, однако, своих контактов с другими нашими разведчиками.  

Такая “тройная” вербовка одного и того же лица по одному и тому же делу со стороны действующих независимо друг от друга агентов - редчайшее явление в истории разведки.  

МИНА  В  КОРЗИНЕС  БРУСНИКОЙ

Мину с часовым механизмом для ликвидации Кубе приготовили в лесу 20 сентября 1943 года специалисты из отряда “дяди Димы”. Пронести ее в город и передать Мазаник должны были Мария Осипова и ее напарница Мария Грибовская. Мину уложили на дно обыкновенного лукошка, а сверху засыпали брусникой, которая щедро уродилась в белорусских лесах. 

Неся эту корзину, молодые женщины подвергались страшному риску. Все подступы к городу тщательно охраняли эсэсовцы и “свои” полицаи. Но другого выхода не было. 

Женщин останавливали несколько раз. Дело ограничилось проверкой документов, но вот на одном из постов полицаи вознамерились изучить содержимое корзины. Отделаться от них удалось, лишь поделившись частью своей ноши. Переведя дыхание, женщины достигли, наконец, условленного места встречи.

Мазаник не было. Ждать ее у всех на виду, с тяжелой корзиной в руках, было рискованно. Еще опаснее было нести корзину с миной через весь город домой. Нервы у разведчиц были на пределе. Осипову томило какое-то недоброе предчувствие. 

Уже с трудом удерживая корзину, Осипова направилась к расположенному недалеко кинотеатру, к Похлебаеву. Договорились, что тот сегодня же вечером встретится с Мазаник и убедит ее явиться завтра за “гостинцем”. После этого Похлебаев посадил смертельно уставшую женщину в грузовик, обслуживающий хозяйство кинотеатра. Водитель Николай Фурц тоже был подпольщиком. Он отвез Марию на конспиративную квартиру. 

Вечером туда прибежала молоденькая связная Регина, дочь подпольщиков Николая Дрозда и его жены Елены. 

Предчувствие не обмануло Осипову!

Оказалось, что у нее дома был обыск, там, наверняка, оставлена засада.

Пути назад не было. Как и возможности отложить операцию.

СПЕКТАКЛЬ  ДЛЯ  ПОЛИЦАЯ

Назавтра Похлебаев сообщил, что Мазаник не явилась на встречу по той причине, что Кубе нежданно уехал на несколько дней по делам. Хранить же мину всё это время в особняке было бы слишком опасно. Поэтому следует поступить следующим образом. Мину нужно принести Елене домой непосредственно перед приездом Кубе, то есть, через три дня. Елена уже распространила слух, что хочет, мол, продать туфли. Нужно явиться к ней под видом покупательницы и громко торговаться о цене. Дело в том, что ее сосед – полицай из местных, а комнаты разделены лишь тонкой перегородкой. Слышно каждое слово, а полицай - большой любитель подслушивать. А ведь Елена ждет не только мину, но и инструкций по ее использованию. Полицай, наверняка, будет дома, поэтому нужно постараться обмануть его бдительность…  

А в это самое время партизаны, действуя по намеченному плану, эвакуировали семью Мазаник вместе со всем их хозяйством из деревни Масюковщина в лес. Акция тоже была не из простых, поскольку в деревне имелись тайные осведомители гестапо, которые прекрасно знали, что родственница Мазаников работает у самого “хозяина” Белоруссии. Внезапный отъезд семьи мог вызвать подозрения и, в конечном счете, привести к провалу операции. Поэтому в ход была пущена легенда, согласно которой Мазаники переезжали в усадьбу, якобы подаренную немцами Елене за хорошую службу.

Эта часть операции прошла успешно.

Вскоре многочисленное семейство Мазаников оказалось в безопасном месте, в партизанском лагере. 

Сосед-полицай и точно оказался дома. Женщинам пришлось проявить незаурядное актерское мастерство, чтобы провокатор ничего не заподозрил. 

Они отчаянно торговались и спорили, обсуждая достоинства туфель, а параллельно Мария жестами показывала Елене, как надо заводить часовой механизм, как прятать ее между пружинами матраса…

“Мы даже подложили мину в мой матрас, - вспоминала позднее Мазаник, - и обе посидели, поерзали на нем, проверяя, не выпирает ли она каким-нибудь из своих углов. Но всё было хорошо. И “покупательница”, расплатившись за туфли, не спеша покинула квартиру… После полуночи я достала мину и в два часа поставила ее на боевой взвод: дело сделано, ровно через сутки произойдет взрыв…

Так и не сомкнули мы с Валентиной глаз этой неимоверно долгой ночью. Я еще не представляла себе, как сложатся обстоятельства, но мысленно дала себе клятву выполнить задание, чего бы это ни стоило мне самой. Твердо знала одно: живой в руки фашистам не дамся! Не зря же мы с сестрой на всякий случай носили с собой маленькие ампулки с ядом”. 

Утром Валентина, служившая официанткой в немецком казино, уходила на работу первой. 

Елена предупредила:

“Если тебя начнут искать гестаповцы, значит, мне не повезло. Что надо делать, знаешь сама…”

Сестры поцеловались, словно прощаясь навсегда, и Валя ушла.

А Елена приступила к опасным сборам.

“БАННЫЙ”  ДЕНЬ

В одной из пристроек к особняку Кубе имелся душ для прислуги. Устраивая себе “банный день”, горничные и кухарки приносили с собой из дома полотенце, мочалку, белье… Охрана привыкла к этому и осматривала содержимое “банных” сумок сквозь пальцы. Именно на этом и намеревалась сыграть Елена. Мину она уложила на дно сумки, замаскировав ее сверху банными принадлежностями. И всё же рассчитывать только на волю случая не хотелось…

Подходя к посту охраны, она принялась играть роль страдалицы, которую изводит зубная боль. 

И тут из парадных дверей появился сам Кубе, лишь накануне вернувшийся из поездки. Было заметно, что он находится в бодром настроении. Какое-то время гауляйтер не без интереса прислушивался к жалобам горничной, а затем вдруг велел своему адъютанту Виленштейну отвести Елену после работы к зубному врачу. Охрана слышала это распоряжение.

С этого момента всё, как по заказу, складывалось в пользу нашей разведчицы.

Вскоре Кубе с адъютантом отбыли в управление. Буквально следом госпожа Кубе, находившаяся на восьмом месяце беременности, вместе с младшим сыном Вилли отправились за покупками. Двое старших сыновей гауляйтера, Геральд и Петер, ушли в школу. В доме остались только прислуга и охрана  Но это не означало, что заложить мину теперь будет совсем просто. 

Проблема заключалась в том, что прислуга не имела права свободно перемещаться по дому. У каждого работника была своя, строго предписанная “зона ответственности”, где ему и надлежало находиться в течение рабочего дня.  

Так, первый этаж особняка был отведен  под кухню и хозяйственные службы. На втором этаже располагались: столовая, спальня Кубе, три детские комнаты, а также ванная. На третьем – гостиная, кабинет Кубе, комната его жены Аниты, комната адъютанта, а также помещения для гостей. 

Мазаник убирала третий этаж и не могла без веской причины показываться на втором. А ведь мину требовалось заложить именно в спальне Кубе, да не где-нибудь, а под изголовьем его постели!

Улучив момент, когда офицер охраны и горничная второго этажа отлучились куда-то, Елена на цыпочках спустилась вниз и бесшумной тенью проскользнула в спальню гауляйтера. 

Вот когда она порадовалась, что накануне они вместе с Осиповой провели пробную закладку мины! Благодаря приобретенным навыкам, теперь Елена управилась в считанные минуты. И вовремя! Едва она успела разгладить покрывало, как в коридоре раздались торопливые шаги, и в спальню буквально влетел офицер охраны. 

Увидев Елену, он пришел в неописуемую ярость.

Вот как вспоминает о дальнейшем сама Мазаник:

“Ты, русская свинья! – заметался немец по комнате, заглядывая под кровать, под подушку, в гардероб. – Как ты посмела сюда войти?!”

“Но мне фрау велела заштопать вот эти штанишки! – постаралась я сделать обиженный вид. – Я просто искала нитки и…”

“Вон отсюда! – затопал он ногами. – Вон!!!”

Я пулей выскочила из спальни и – вниз, в полуподвал. Надела пальто, схватила сумку с бельем и мочалкой и, громко крикнув так, чтобы и офицер наверху услышал: “Ухожу к зубному врачу!” – захлопнула за собой входную дверь. На этот раз ни один, ни второй часовой не стали меня задерживать, и в следующую минуту ворота особняка остались позади”. 

В  ПАРТИЗАНСКОМКРАЮ

Водитель Николай Фурц на своей машине, как и было условлено, ждал возле здания Драматического театра. К стеклу был прикреплен пропуск на выезд из города.

Вот появились те, кого он ждал: Мария Осипова, Елена Мазаник и ее сестра Валентина. 

Николай отвез их в условленное место, за два десятка километров от Минска. Дальше они двинулись пешком и к полуночи добрались до деревни Янушковичи, где их встретили партизаны. 

Женщины настолько устали и перенервничали, что едва им отвели место для отдыха, как они словно провалились в глубокий сон.

Они крепко спали и в тот момент, когда Московское радио сообщило на весь мир, что палача белорусского народа постигло заслуженное возмездие. 

ВОЗМЕЗДИЕ 

Могло показаться, что Кубе снова обманет судьбу. Домой он вернулся после часу ночи, намереваясь еще какое-то время  поработать с бумагами в своем кабинете. Но затем всё-таки решил выспаться после трудного дня. В кровать он лег за 20 минут до взрыва. На сей раз удача изменила ему. 

Взрывом у него была вырвана левая часть груди и оторвана левая рука. Смерть наступила практически мгновенно. Лежавшая рядом с ним жена Анита не пострадала и отделалась нервным шоком. Трое детей, которые спали в отдельной комнате, тоже не пострадали. После взрыва в спальне начался сильный пожар, так что вдобавок труп сильно обгорел. 

На ликвидацию Кубе фашисты ответили массовыми репрессиями. По приказу преемника Кубе, обергруппенфюрера СС фон Готтберга, эсэсовцы и полицаи оцепили квартал, где проживала Мазаник, взяли 300 заложников и расстреляли их. Аресты подозрительных лиц шли по всему городу. В частности, были задержаны не успевшие скрыться участники операции – Николай Похлебаев, Мария Грибовская, семья Дроздов – Николай, Елена и их дочь Регина. Все они погибли в застенках гестапо. Всего же в отместку фашисты убили не менее двух тысяч минчан. 

Кубе устроили пышные похороны. В рейхе газеты вышли в траурных рамках. Гитлер наградил Кубе посмертно рыцарским крестом с мечами.  

Ликвидация столь важной нацистской персоны, да еще в собственной спальне, в окружении многочисленной охраны, доказала всему миру, что в Белоруссии действует мощное подполье, сладить с которым гитлеровская военная машина не в силах. 

В самой Белоруссии эта дерзкая операция привела к всплеску партизанского движения, укрепила у людей уверенность в скорой победе. Если летом 1943 года (до ликвидации Кубе) в республике действовало порядка 100 тысяч партизан, то в конце года их насчитывалось без малого четверть миллиона. 

Час поголовного изгнания захватчиков с белорусской земли неумолимо приближался. 

*   **  

За поимку Мазаник фашисты обещали баснословное вознаграждение. Но оно так и осталось невостребованным.

Вскоре отважные разведчицы были доставлены самолетом в Москву. Елена Мазаник, Мария Осипова и Надежда Троян были удостоены звания Героя Советского Союза. Николай Федоров и Валентина Шуцкая были награждены орденами Ленина. 

После войны Елена Мазаник окончила Минский педагогический институт и высшую республиканскую партшколу, работала заместителем директора библиотеки Академии наук Белоруссии. Мария Осипова вновь была назначена членом Верховного суда Белорусской ССР. 

В 1958 году на киностудии “Беларусьфильм” режиссер Николай Фигуровский снял фильм “Часы остановились в полночь”, сюжет которого основан на подробностях операции по ликвидации гауляйтера Белоруссии. 

https://www.litres.ru/book/lanius-andrey/rabota-u-nas-takaya-68949648/