Жизнь

Дед умирал. Он смотрел на печку разрисованную узорами и тяжело вздыхал. Узоры на печке переплетались, шевелились, и скоро деду стало казаться, что они потихоньку сползают на пол и пробираются к нему. Он испуганно отвел глаза. Окно с простенькими занавесками, лавка выскобленная добела, большой деревянный стол и другая нехитрая домашняя утварь. Все до боли знакомое, родное, все сделано своими руками… Так тяжко покидать белый свет. Но видно отжил свое. Старик глянул на образа, на мгновенье показалось, что святые лики грозно сощурились и хотят что-то сказать. Старик крепко зажмурился и начал молиться. Стало легче. Поспеть бы передать Степке… да видно не судьба. Нет его и нет. 

Дверь в избу отворилась, и вошел Степа, младший внук старика. За ним сунулась старуха, но дед так зашипел на нее, что та, крестясь и бормоча молитву, исчезла.

- Подойди, внучек, - голос старика был еле слышен.

Степа, парень лет двадцати, неженатый, осторожно ступая, подошел к деду. Дед и на смертном одре внушал страх. В деревне говорили, что всех своих домочадцев старик держал в ежовых рукавицах. Может поэтому, и сбежали старшие сыновья в город, подальше от деспота-отца.

Старик еле двигал губами, воздух с трудом выходил из открытого рта. В груди при каждом вдохе что-то булькало. Похоже, старик последний день свой доживал.

- Внучек! – Дед хотел приподняться, но закашлялся.

- Ты, слушай, - старик торопился. Подбиралась к нему голубушка смерть. Стояла, наверно, за плечом, и готовилась забрать его грешную душу.

Степа молчал. Тихий и робкий, он не нравился девчатам. Талантом к любому ремеслу, Бог его обделил. Работал он всегда неохотно, за что и получал на орехи от отца. Почему он так понравился деду? Может быть за свою покорность, незлобивость.

- Слушай, Степа, есть у меня золотишко, - хрипел дед, - немного правда… Поздно нашел я его…  Я тебе… место укажу… там старайся… Никто в деревне не знает…

Степа недоверчиво смотрел на деда. Что он плетет? Золото есть! Так почему они так живут? Почему дед ничего не дал своим детям?

Дед бормотал и бормотал. Половина слов была непонятна, но кое-что Степа уловил. Вдруг на полуслове дед захрипел, глаза его закатились, грудь резко опала и больше не поднялась. Забрала его костлявая. Преставился раб Божий. Отмучился на этом свете. 

Прошли похороны. А вскоре забрали Степана в солдаты. Всех забирали и здоровых и богатых… Война началась.

Только через семь лет вернулся Степан в родную деревню. Воевал он с немцами. Был у красных, у белых, даже у зеленых удосужилось побывать.

Возвратился он другим человеком. Нахватался на войне разных мыслей, увереннее стал, наглее…

Сошелся Степан с солдаткой Маней и занялся хозяйством. Дедушкину избу занимал какой-то городской – сбежал из города на хлеба деревенские. Выжил его Степан, поселился с семьей, ремонт избы начал. Все подновил, где мог, до погреба добрался. А погреб у деда на века был сделан. Стены камнем плиточным выложены, на полу тоже камни. Просторный погреб. И зачем деду такой погреб нужен был?

Ночью во сне Степану дед пришел. Худой, иссохший весь. Грозит костлявой рукой.

- Ты чего, Степка, указание мое не выполняешь? Я же тебе говорил… в правом углу погреба отодвинь камень и землю убери. Золото там. Ты его сильно не расходуй, умножай и копи…

 Проснулся под утро Степан, хотел сразу в погреб бежать, но стерпел, дождался утра. Утром в погребе отодвинул камень в углу, убрал землю, а там еще камень, поднял и его. Видит: выложена плоским камнем яма, в ней сундук кованный стоит. Открыл Степан сундук, смотрит мешочки кожаные на дне. Он быстро развязал один, при свете свечи заблестело золото, заиграло. Начал он перебирать, пересыпать с руки на руку. Хоть и мелкое оно было, но все равно золото. И самородки попадались. Разгорелись глаза у Степана, богатым человеком он стал. В оборот надо золото пускать. Подумав, Степан решил повременить – время смутное, отберут еще.

Недели две прошло,  и вспомнил Степан еще одни слова стариковские. Золото старик мыл в ручье, что был верстах в двадцати от деревни. Но вот место Степан вспомнить не мог, как ни старался. А искать – ручей-то верст пять тянется. Зима на носу, какие тут поиски.

Зима выдалась долгая, снежная. Когда первый снег выпал, Степан залез в погреб. Достал золото, сидел, смотрел на него, перебирал крупинки. Все-таки заложена в золоте сила, потому что притянуло оно Степана, да так что чуть не каждую неделю он стал лазить  в погреб и золотом любоваться.

Прошла зима. Еще в лесу оставались кое-где прогалины, а Степана вдруг потянуло к ручью. Откладывал он, откладывал, но все-таки собрался. Листочки первые на березах появились, когда Степан с инструментом, поздно вечером выбрался из деревни. 

Не дошел он ночью до ручья, заночевал верстах в десяти от деревни. Утром, наскоро перекусив, скорым шагом он отправился к цели.

И вот он - ручей. Где мыть? С чего начинать? Ни опыта, ни знаний ничего. Выбрал место Степан у поворота ручья, под старой корявой березой. Мнилось ему – найдет золото, найдет. Кружками мыть его Степан будет. Но нет. Ничего он не намыл. Два дня по ручью ходил Степан. Нет золота. 

Вернулся домой злой.