Полуночная гостья. 6.24

Под напором рассыпалась стая собачья, назад подалась,

Отступать стали псы. Сразу наша надежда с колен поднялась.

Вот прорвемся мы к морю и скроемся вмиг в глубине.

Свора сможет лишь выть, доверяя досаду волне.

Но хлестнула вдруг алая молния Элунэ.

Призрак скрылся мгновенно и снова в сторонке возник.

Ветер с моря швырнул в нас протяжный рассерженный крик.

Над сплетением сражающихся тел,

Над сплетением страдающих тел

Буро-черный птерозавр пролетел.

Восседала колдунья на нем

И швырялась огнем.

И с рычанием в мрачное небо сорвалась из свалки тигрица.

Карусель закрутили противники, будто две темные птицы.

А собаки воспряли и бросились в схватку, сильней стервенея.

Против них устоять, удержаться нам стало намного труднее.

Не сдались мы, дрались, но упорно враги отжимали нас к лесу.

Может, сможем мы все ж отойти за ветвей, растревоженных битвой, завесу.

Пусть колдунью колдунья задавит,

От забот нас бесплатно избавит,

А мы в чащу молчком заберемся…

Но деремся, деремся, деремся…

И металось, мешалось, шумело химерное месиво тел распаленных, клыков, сильных лап.

Но напор побеждающих псов полыхнул и внезапно ослаб.

Вдруг прогнулось усталое небо.

Заглянула в глаза небыль,

А подбитая быль

Падала в пыль.

И у всех заложило от вопля истошного уши.

В землю врезалась мертвого ящера тяжкая туша.

Псы ударились в бегство. Безумный закончился бой.

Озаботилась я нас искавшей колдуньи судьбой.

Обнаружила я тело,

А оно уж холодело.

И на труп небо пялилось хмуро.

Так закончилась ее авантюра.