День Победы в психушке

Мой дед не любил войну и каждый раз, когда я лез к нему с распросами, говорил: "отстань ты от меня, я её забыть хочу, а ты во мне это всё ворошить начинаешь!" Но я был ребёнком и не понимал, как можно забыть такое интересное приключение, ведь там было всё как в кино. 

Дед считал себя сугубо гражданским человеком, мечтал стать художником, а тут война... Перед самой войной его призвали в армию и отправили на полигон в Семипалатинске, где обучали диверсионно-подрывной работе, а оттуда направили в Западную Белоруссию, переносить границу. Они были на одном берегу Буга, на другом немцы. Никто даже и в мыслях ничего не мог заподозрить. Ну ходят немцы вдоль берега, что-то делают, копошатся, ну и фиг с ними, главное что голавль клюёт. Одного только дед не мог понять, - зачем мы старые укрепления ломаем, если новые ещё не построены? Ведь граница оказалась практически голая. 

Война началась внезапно, никто не был готов. "Если б мы хоть что-то предполагали, мы бы им такой сдачи дали..." - приговаривал дед. Прорываясь из одного окружения в другое, дед с другими бойцами отступал до самой Москвы. Интересно, что выводил их из белорусских болот офицер НКВД и дед отзывался о нем как о исключительно порядочном и умном человеке. 

Отступая, дед делал то, чему его учили, - подрывал мосты, танки, Катюши, чтобы ничего не досталось врагу. 

Под Москвой дед поступил под командование генерала Белова, своего однофамильца, с ним он освобождал и свою родную Тульскую область. Потом, на какое-то время, попал под Ленинград, в 1943 снова вернулся в родные края и участвовал в Орловской наступательной операции, потом участвовал в операции "Багратион", освобождал Дрезден. В общем, прошёл почти всю войну, с самого первого дня. Был пару раз ранен. Два осколка попали с глаза, - доставать не стали, слишком сложная операция, так с ними и проходил всю жизнь. Огнём зенитки, во время десантирования в тылу врага, деду распороло ногу. Шрам этот я видел, он был очень глубоким и тянулся от ягодицы, вдоль всего бёдра и заходил на голень, из-за этого ранения, одна нога у деда была заметно тоньше другой. Даже не представляю как с таким ранением он сумел выбраться к своим. Но ничего, ногу заштопали и снова в бой. 

Под Москвой дед получил гангрену обеих рук. Врач сказал ампутировать, а молодая медсестра всю ночь растирала ему руки спиртом, в итоге руки удалось спасти. 

За годы войны дед был награждён орденами Красной Звезды и Отечественной войны второй степени, а, так же, медалью за отвагу, которая, по его словам, была ему дороже всех остальных наград вместе взятых. 

Как-то я спросил деда, - "ты сомневался в победе?" Он ответил даже не думая: "Нет! С самого первого дня, как бы нам тяжело не было, я ни на секунду не сомневался в том, что мы победим"

Вот только Победу деду увидеть не пришлось. В апреле 1945, всего в нескольких километрах от Берлина, его контузило, причём, сильно контузило. И когда его однополчане громили логово врага, дед ехал в Рязанскую психбольницу, где врачи пытались справиться с его посттравматическим стрессовым расстройством. Когда по всей стране гремел салют, дед дрался с врачами и выбивал окна. Через полгода, когда ситуация стабилизировалась, его перевели на родину, в Тульскую психушку, а ещё через полгода, в мае 1946, врач ему сказал: "ты никогда больше не будешь прежним, тебе придётся жить с этим всю жизнь, но чтобы мы с тобой больше не встречались, тебе придётся заиметь одну привычку". С этими словами доктор положил на стол пачку Беломора. "Я не умею!" - тут же возмутился дед, на что доктор ответил: "учись".

За всю войну дед не выпил ни капли алкоголя и не выкурил ни одной сигареты, но спорить с доктором не стал. Недели две он учился курить, закашливаясь и бросая недокуренные папиросы в урны, а потом это вошло в привычку. Так он и прокурил почти до самой смерти. 

Несмотря на такой диагноз, я не замечал за дедом никаких странностей, по мне, так он был самым адекватным человеком из всех, кого я знал. Он очень любил читать, рисовал картины и работал мастером на строительном участке. Он всегда был спокоен и рассудителен, практически не употреблял алкоголя, никогда не матерился и не ссорился. В общем, мы этот его ПТСР никак не ощущали. 

Контузия на войне это обычное дело. Огромное количество солдат проходит через это, мой дед не исключение. Кто-то справляется, кому-то приходится очень тяжело. Но даже несмотря на такой тяжёлый недуг как ПТСР, большинство наших ветеранов смогли адаптироваться в обществе и построить великую страну. А некоторые, даже, стали всенародными любимцами. 

На этом фото культовая сцена из легендарной советской комедии:

"А компот?" - все вы знаете эту фразу. 

Так вот, сыграли эту сцену, два замечательных актёра, так же, как и мой дед, прошедшие всю войну и, точно так же, получившие контузию в 1945.

Алексей Смирнов был контужен при форсировании Одера, а Владимир Басов 23 февраля, при штурме немецкого опорника. Глядя на их зажигательные роли в фильмах ни за что и не подумаешь, что у них ПТСР. 

Какой бы тяжёлый удар жизнь не нанесла, главное не опускать руки и не падать духом. 

С Праздником!