«Чайка. Переломанная.» Рецензия от ФРР

«Чайка. Переломанная.»
Рецензия от того, кто выжил в зале.

Этот спектакль — студенческая работа. Режиссёр — ученик Бутусова, и это многое объясняет.
Уже с первых минут становится ясно: Чехов вышел покурить… и не вернулся. Монолог режиссёра у микрофона, личные откровения, исповедь перед зрителем, который не давал на это согласия — всё это больше походило на групповую терапию, где публика была заложником, а не соучастником. Персонажи — не герои Чехова, а будто бы обиженные эскизы чужого диплома. Нина репетирует стендап, Аркадина шепчет с пластикой уличного мима.
Треплев не стрелялся — он испарился. Видимо, не выдержал конструкции спектакля.

Отдельные сцены, надо признать, были прекрасны.
Например, эпизод у «озера», где Нина практически домогалась Тригорина, а он, как загипнотизированный, вещал что-то про великое искусство, бессмертие формы и театр будущего.
Контакт был, и даже что-то мелькнуло похожее на химию... Она — с голодным блеском в глазах, он — с философией и туманом в голове. Сцена показалась мне почти живой. Потому что в ней, как ни странно, что-то действительно случилось. Неловкость — тоже форма взаимодействия. Особенно на фоне общего театрального онемения.

Но речь, если честно, не о студентах. Они пока ищут язык. Имеют право. И я аплодирую их смелости.
Вопрос — к тому, чей почерк они копируют. К тому, кто называет себя мастером.

Юрий Николаевич Бутусов.

Его театр давно стал синонимом тотального режиссёрского доминирования. Это не я сказал, это цитата не помню чья.
Формы, рваные смыслы, эмоциональные всплески, пантомимы, крики в темноту, лирика, абсурд — всё это по отдельности могло бы работать. Но вместе... превращается в шум без центра.

Особенно я это ощутил в его «Короле Лире». Шекспир был где-то в афише, но не на сцене.
Полчаса кидали доски. Ещё полчаса — король ходил, как уставшая рок-звезда, тяжело дыша и глядя поверх голов. Потом — танцы, шарики и клоунада. Шекспир окончательно умер. Навсегда.
Режиссёр, увлечённый собственным внутренним штормом, раздавил сюжет метафорами. Бутусов — мастер сценических образов, вопросов нет. Но тогда зачем ломать классику? Неужели нельзя — с тем же мастерством, с тем же напором — написать своё, авторское? Создать сценарий, драматургию, поставить собственный текст так, как тебе хочется? Зачем брать великие пьесы, и превращать их в инсталляции на тему: «Я так вижу». 

Я понимаю: время требует нового театра, других ритмов, свежей энергии. Но новый подход не обязан быть синонимом разрушения. Новая форма — не значит отсутствие формы вообще. Когда режиссёрская рука перекрывает дыхание пьесе — это уже не спектакль, это аутопсия.
Бутусова пожалуй, можно смотреть. Один раз. Чтобы убедиться, что некоторые не рисуют — они поджигают холст и ждут, пока зритель сам догадается, что это было пиздец как «глубоко».  

Да, у Бутусова Ю.Н  есть свои фанаты. Их немало. Есть прям отдельный культ вокруг его работ. Кто-то топит за него как за провидца новой сцены. А кто-то, как я, выходит с мыслью: «ладно, я всё понял — больше не надо».

Это режиссура для тех, кто ищет глубину и готов рыть её в темноте, без фонарика, без карты и с риском провалиться. Иногда это красиво. Иногда — просто темно.

Если вы никогда не были на Бутусове — сходите один раз. Чисто чтобы проверить, в каком вы лагере.
Я — во втором.