Заметки в 0:20 (или по моему времени 2:20) ночи (про ту самую рукопись)

Только что дописал сцену, где санитар спорит с холодильником. Холодильник победил.
Пишу это, пока не остыло — про текст, который гложет меня четверть века. Рабочее название — «Съедобен ли Бог?», но это не про религию. Это про то, как пахнет морг в четверг утром. Как скрипит кожа на руках после восьми часов в перчатках. Как девочка-подросток оставляет записку в кукле перед тем, как прыгнуть.

Что это на самом деле:
Мой долгий разговор с трупами. Не в буквальном смысле (хотя в книге они иногда отвечают). Это попытка понять — что остается в человеке, когда из него вытекает все: вера, надежда, смысл? Ошметки. Фразы на клочках бумаги. Родинка под ключицей, как у моей умершей дочери. Запах клубничного шампуня в волосах трупа.

Главные «живые» здесь:

• Глеб: патологоанатом, который хранит чей-то мозг в морозилке между пельменями. Не для опытов. Для напоминания. Чтобы не прыгнуть самому.
• Таня: его коллега. Когда-то пила кофе с сахаром. Теперь пьет чужую боль, как воду. Иногда смотрит в зеркало и не узнает зрачки.
• Лера: не призрак. Тень на рентгене. Родинка на мертвом теле. Голос в трубке: «Пап…». То, что не дает Глебу забыть, что он когда-то был человеком.

Почему это не «просто мрак»:
Потому что в морге тоже бывают солнечные дни. Когда бомж Васька делится лимонной конфетой и говорит, что вчера болтал с Богом о драконах. Когда крысы под фонарем копошатся в обертках от «Сникерса» — и в этом есть больше чести, чем во всей твоей праведной жизни. Когда Таня находит в кармане мертвой девочки стихи про белого круглого Бога в маминой аптечке.

Чем рискуете, заглянув в черновик:

• Заразиться бессонницей. Текст не отпускает. Особенно шепот: «Пап, посмотри на небо» перед выстрелом.
• Узнать запах формалина в своем доме. Даже если его там нет.
• Начать слышать шаги. Не за дверью. Внутри черепа. Там, где хранится ваше самое вытесненное.
• Поймать себя на мысли, что крысы под фонарем — не такие уж и мерзкие. Хотя бы не врут себе про смысл.

Где оно лежит сейчас:
На Author.Today. Не как книга. Как разобранный на куски труп на столе. Главы — органы в банках. Сюжет — нитки, торчащие из шва. Иногда добавляю новый шрам. Иногда — вырезаю кусок, который протух.

Если решитесь:
Не ищите там polished prose. Ищите правду вскрытия. С кровью, слизью и обожженными краями. Пишите, если найдете свой синяк на этих страницах. Я сохраню его в архив. Для протокола.

— С уважением к вашей тишине (и к своим крысам),
Vinnipukhovich.