Немного субботнего настроения короля

Погода преотвратнейшая, натуральный холодильник, что на улице, что дома. У меня зверски болят колени и хочется залезть пож одеяло, чтоб носу оттуда не казать. Поэтому вот вам отрывочек из "Крови и Серебра".

В лунном свете ледяной панцирь озерного простора призрачно белел снежными наносами. Остров на котором возвышался королевский замок Львиное Сердце, казалось, потерял неприступность – бери, штурмуй в обход города, раскинувшегося на восточном берегу и закрывавшего собой единственный мост на остров! Но нет, не каждый рискнул бы спуститься по крутым обрывистым берегам, облитым для надёжности водой, на опасный даже глубокой зимой лёд, под обстрел со стен. На лёд не выведешь осадные машины и тем более, конницу – ещё на спуске лошади ноги переломают. Король Оттмар Третий Леонарт мог чувствовать себя в относительной безопасности…

Но не чувствовал. Метался, как зверь по клетке, предвидя скорую смерть. И в королевском кабинете далеко за полночь горел огонь.

Оттмар был стар и грузен, так что расшитый золотом дублет едва сходился на нём. Ни единой тёмной пряди в волосах и бороде, одышка, набрякшие вены и потерявшие былую силу руки, воспалённые, подслеповатые глаза и подагра в правом колене – лев утратил былую хватку. Но рыка всё ещё побаивались. Особенно, если речь заходила о принцессе. Рискнувшие неосторожно назвать её покойной даже в приватном разговоре, на следующий день вполне могли лишиться головы. Впрочем, в нынешнее время – только за это. Остальные дела вёл канцлер Титус Берхен, граф Онери, и злые языки поговаривали, что скоро королевская подпись на указах будет и вовсе ни к чему. Оттмар на подобные предупреждения только отмахивался, часами просиживая у постели дочери.

Но сейчас король мерил неровными шагами кабинет и ждал. Гудящее в камине пламя заставляло плясать по гобеленам и шпалерам, развешанным, чтобы хоть как-то прикрыть холодные стены, глубокие нервные тени, луна, заглядывая в узкие окна-бойницы, только добавляла тревожности этой ночи. Король барабанил пальцами по драгоценной, из заморского дерева, крышке письменного стола и время от времени закусывал длинный сивый ус. Страх, вот уже который месяц заставлял его поминутно прислушиваться, выискивать убийц за каждым углом, есть и пить с оглядкой, коситься даже на стражу. Если Анелия, единственная наследница, так и не проснется, Люмен де Монрейн не станет ждать и наверняка подошлёт своего вампира прирезать и самого Оттмара, и королеву Силейн, и ближайших наперсников…

Оттмар зло сплюнул. Даже если приказать перевешать всех, слухи о том, что Анелия не его дочь, а королева спит не с ним, никак не пресечь.

А может, Монрейн вовсе не прирежет Силейн? Может, эта сучка специально отказывается рожать королю сына, ждёт, пока на трон сядет её любовник?.. Нет, не может быть. Этак можно до того додуматься, что она сама колдуна на дочь напустила. А она в Анелии души не чает…

Король лукавил. Он прекрасно понимал, что попросту уже слишком стар для того, чтобы зачать наследника, и любое дитя, которое понесёт королева, будет не его. Почему Судьба не дала ему сыновей? Он не мог вспомнить, хоть убей не мог, и от этого впадал в глухую тоску и ярость, хотя Анелию, все же, любил и баловал, как мог. Но династии грозила война за престол… Если и вовсе всё не решит меч Немезиса.

Наконец за дверью раздались шаги. Оттмар резко выдохнул, остановился и успокоился, поспешно приняв подобающий вид.

— Входи, Титус! – нетерпеливо рявкнул король.

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить двух человек, и пред королевские очи предстал канцлер, а с ним – немолодой уже мужчина, явно уставший после долгой дороги, и едва успевший отогреться и стряхнуть с себя снег. Едва завидев монарха, он припал на правое колено и более не смел поднять глаз от пола.

— Ну? – поторопил Оттмар, едва взглянув на простолюдина. – Что сказал Оракул?

Он не допускал даже тени мысли о том, что гонец мог не получить ответа. Даже Оракул не смеет отказывать в ответах королю.

Мужчина вздрогнул, сглотнул и, всё так же глядя в пятнистую леопардовую шкуру на полу, ответил:

Оракул назвал имя того, кто может спасти Её Высочество, Ваше Величество.

— Кто же?

— Каин де Крейдемар, граф Курхаген, — гонец ещё раз сглотнул. – Тот, кого… Его называют Белой Смертью, Ваше Величество.

Король нахмурился, силясь вспомнить, о ком идёт речь. Почему-то это имя ни о чём ему не говорило, хотя, он должен был бы знать всех своих Лордов. Он перевел требовательный взгляд на канцлера. Колено окончательно разболелось и заставило доковылять до кресла. Морщась, но не издавая ни звука, король сел и подумал, что пора обзаводиться тростью и хорошим лекарем, а нынешнего казнить. Или сослать. И обратиться, в конце концов, к магам…

— Кто это, Титус? Я не припомню такого среди высших Лордов.

Слегка мятый после нескольких бессонных ночей канцлер озадаченно ответил:

— Это действующий Лорд графства Курхаген, сир, сын Лейфа де Крейдемара и леди Айнес Курхе. Но я даже не предполагал, что он и тот вампир, о котором в последнее время ходит столь много слухов – это одно и то же лицо…

— Лейф, Лейф… — король задумчиво почесал бороду. – Не припомню… Кажется, я знавал его. Или нет?.. Погоди, ты сказал вампир? Какой вампир?

— Тот самый, что объявил войну кровавому богу, устроившему себе логово в Авернусском Соборе Сияния, а заодно избавляет крестьян от мелкой и крупной нечисти. Тот самый, который убил безумного мага Крепости Разума на западе. Народ уже слагает о нём легенды, сир, — не моргнув глазом ответил канцлер.

— Странное занятие для Лорда. Да и для вампира тоже.

— Осмелюсь напомнить, Ваше Величество, — Берхен старательно подавил зевок и, тщательно подбирая слова, продолжил: — Чуть больше года назад граф Курхаген присылал прошение о помощи. У них разыгралась чума, выкосившая немало народа, не хватало ни людей, ни пищи, свирепствовали волколаки.

— Да? – удивлённо вздернул брови король, совершенно забывший о гонце, который так и стоял коленопреклоненным, не смея лишний раз вздохнуть и напомнить о себе. – И что же?

— Вы проигнорировали это послание, сир.

Берхену и самому хотелось отдохнуть – принять горячую ванну и лечь спать. И даже без милашки-банщицы. Но король не успокоится, пока не получит желаемое, то есть вампира. А это означает – бегай по всей стране, ищи ветра в поле. Вампир не виллан, сидеть и ждать приказа Лорда не будет. С каждым словом король мрачнел, хмурился всё больше, лицо наливалось кровью. Он почти не помнил, что было год назад, мир, казалось, стянулся в точку, и все мысли крутились только вокруг пораженной странным недугом Анелии. Девочка таяла на глазах, почти не подавая признаков жизни, и с каждой неделей страх всё больше подтачивал королевскую чету. Не помогали ни обычные лекари, ни усилия магов, которые даже под страхом смерти отказывались что-либо делать, утверждая, что кто-то похитил душу принцессы и вернуть её не представляется возможным. Король рвал и метал, и даже кое-кого повесил, но помогло это мало. Общее подозрение пало на кукольника, преподнесшего наследнице поистине королевский дар к пятнадцатому дню рождения и в ознаменование помолвки с герцогом Люменом. То, разумеется, была кукла. Но какая! Сама размером с маленького ребенка, она выглядела совершенно как живая, стеклянные глаза закрывались при помощи хитрого механизма, волосы были настоящие, а одежда пошита из драгоценной парчи. Девочке так понравился подарок, что она не расставалась с ним ни на минуту, всюду носила куклу с собой и даже спала с ней, всё больше отдаляясь от внешнего мира. Няньки-мамки с ног сбились, пытаясь до неё достучаться, родителей она и вовсе перестала замечать. Потом отказалась от еды, а потом уснула странным сном, в котором сердце едва билось, а дыхание почти не туманило поднесённого к лицу серебряного зеркальца. А кукла… Кукла исчезла – из неприступного замка, из тщательно охраняемых покоев, куда не мог войти никто чужой!

Разумеется, полетели головы прислуги и дежуривших в тот день стражников. Король был неумолим. В дом кукольника в мастеровом квартале Виллендорфа явился отряд королевских гвардейцев, но мастера Эльзевира, на всю столицу и окрест известного прекрасными дорогими игрушками, которые так ценили знатные леди, уже давно и след простыл. Ни его самого, ни кукол, ни даже брошенных инструментов. Разъехались во все концы ищейки – не вернулся ни один. Какими-то своими методами искали маги – и словно упирались в стену…

А время шло, и чем дальше, тем опаснее становились шепотки. И пару месяцев назад королева уговорила мужа отправить гонца к Оракулу – ведь он никогда не ошибается.

А посланник возьми и принеси весть о том, что один из высших Лордов королевства стал вампиром!

Король яростно сопел, но поделать ничего не мог. Два вопроса, «как допустили?!» и «по какому праву?!» ясно читались на побагровевшем лице. Но потом он утих и словно стал меньше ростом. Вспомнил о гонце, небрежно отослал его прочь – едва стоящий на ногах мужчина ретировался так быстро как мог. А потом король бросил ожидаемую фразу:

— Найдите мне этого вампира. Я желаю его видеть.

«А он вас?..» — подумал Берхен, но вслух, разумеется, этого не высказал.

— Боюсь, найти его будет очень сложно, Ваше Величество, — рискнул возразить царедворец. – Вампиры перемещаются очень быстро, а Каин, по слухам, ещё и летает. Никому неизвестно, где он будет завтра. К тому же, вам сложно будет договориться с ним после того как…

— Так придумайте что-нибудь! – оборвал его Оттмар, сипло выдохнув. – Герольдов разошлите, пусть по всем городам объявят, дескать, если явится ко двору, в накладе не останется! Что там ему надо было? Что вообще надо вампирам? Кровь, защиту от охотников? Кстати, почему вообще какие-то там наёмные охотники пользуются привилегиями Ордена?.. Да хоть Василиску напишите, в конце концов!

Какими такими закоулками вильнула монаршая мысль, Титус Берхен не знал, зато понимал прекрасно, что спорить с упёршимся Оттмаром, доказывая, что тот неправ, совершенно бесполезно. А король то ли действительно не видел, то ли не хотел видеть, что связываться с наверняка обиженным графом, подавшимся в вампиры явно не от хорошей жизни, выйдет себе дороже. Всё, что оставалось канцлеру, это поклониться, пробормотать положенное «слушаюсь, Ваше Величество» и наконец, покинуть кабинет, получив вдогонку раздраженный рык: «лекаря ко мне!»

Король ещё долго будет сидеть, обдумывая услышанное и предвидя тягостный разговор с женой. И, что самое страшное, с непокорным вассалом, вольно или невольно перешедшим под руку Ворадора Василиска, что костью в горле засел на болотах Термогента ночным королем.