Бес.

Осень накрыла улицы города грязью, мерзкими листьями и чувством гнетущей безысходности. Казалось дождь не закончится никогда. Сколько он уже льёт? Две недели? Месяц? Вечность? Сырость проникала в самые потаённые щели. Каждая стена, дом, уголок дышал холодом и плесенью. Ветер шуршал мусором по грязным улицам. Где-то неподалёку множеством голосов выли собаки.

Я втянул голову в воротник поношеной куртки и шаркал по разбитому асфальту в сторону дома. Даже старинные друзья - мои ботинки – предали меня, насквозь промокли и нещадно натирали ноги. 

День, не задавшийся с самого утра, заканчивался так же паршиво. На работу я опять опаздал. Снова выслушал разнос от начальника - толстого прыща в костюме. Он любил и умел бить в самые болезненные места. После каждого такого монолога хотелось вбить кусок арматуры в глаз мерзкого ублюдка. Но я не мог себе позволить такого удовольствия. Хотя... если в ближайшие дни не выплатят задержанную зарплату, всякое может случиться. Кажется, толстяк чувствовал грозовые тучи над головой - сегодня ограничился всего десяти минутами унижений.

В магазине Лидка отказалась ухудшить и так безнадёжную кредитную историю, не дала даже вчерашний батон в долг. Хорошо, что дома остались крохи былой роскоши и не придётся ложиться спать голодным.

Я давно перестал мечтать или к чему-то стремиться. Моя жизнь превратилась в череду нелепых дней, шуршащих, как мокрые листья по улицам мерзкого городишки. Без ярких кадров. Без удовольствий. Без смысла. Прозябание.

Странная мгла клубилась вокруг. Густая, почти живая. Стоило остановиться и всматреться - жуткие образы начинали принимать очертания, медленно перетекая ближе. Сколько людей пропало в такие мрачные дни на этих улицах?..

Город давно был окутан унынием. В такие осенние дни он будто высасавыл из жителей остатки человеческих чувств, как голодная тварь.

Я шлёпал по узкой грязной тропинке через пустырь – это был самый короткий путь к моему обшарпаному подъезду. Именно здесь, среди старых трёхэтажек, ржавых гаражей и мусорных баков, протекала моя жизнь. 

Как я оказался на обочине жизни? Не ври себе - ты так жил всегда.

Я поднялся на третий этаж. Замок скрипнул, так будто жаждал разбудить всех соседей. Зря старался - здесь давно уже никому не было дела ни до кого. Реликт собирался взбрыкнуть и не пустить меня домой, но на этот раз сжалился.

В тёмной прихожей первым поприветствовал запах старой краски, пыли и сырости. Когда за спиной захлопнулась дверь, маленькое помещение накрыло холодом и тишиной. 

Тусклая пыльная лампачка под потолком высветила жёлтые обои, потрескавшийся линолиум, старый камод. Я машинально скинул ботинки в угол. Повесил куртку на гвоздь.

В почти пустом холодильнике на второй полке лежали две банки консервов – перловка с мясом, которую я ел последние дни. 

Неровный край банки тускло блеснул. Я вонзил в него изъеденный ржавчиной нож. 

Послушно чиркнула спичка, зашумела газовая конфорка. Вскоре на крохотной кухне пахло жиром и нагретым металлом. В жестяной банке потихоньку забулькало неаппетитное варево. 

Я сильно дунул в гранённый стакан, сиротливо стоявший на столе, и протёр его рукавом. С полки взял начатую бутылку водки, плеснул немного в стакан. Бутылка словно живая вывернулась из руки, полетела вниз и вдребезги разбилась.

Я смотрел как драгоценная жидкость растекается по грязному полу, смешиваясь с пылью и крошками.

Я грязно выругался, поднял стакан и одним глотком опрокинул содержимое в себя.

Табуретка жалобно скрипнула под моим весом. Я прислонился к стене спиной и принялся механически закидывать в себя ложку за ложкой – слипшиеся комья жирной каши, безвкусной. Тяжёлой. Я набивал желудок, словно пустой бак. Голова была пуста, ни одной мысли.

За окном завыл ветер, словно предчувствуя беду. 

Из-под старых окон ощутимо ползли струйки ледяного воздуха. Было холодно. Холодно, несмотря на включенное отопление.

Голова гудела. Взгляд остановился на большой луже на полу. Ноздри щекотал запах спирта. Захотелось налить до краёв стакан и вылить в себя - чтобы заглушить гнетущую пустоту, ненависть, безнадёгу. Забыться хотя бы до утра.

Я натянул куртку и вышел в ночь. Надеясь, что в круглосуточно ларьке удастся уговорить продавщицу записать бутылку в долг. 

Если нет - какая-то мелочь звенела в карманах. Отдам всё, что есть. А завтра... Завтра с мужиками вытрясем из жирдяя наши деньги. Или наведаюсь к нему один. Знаю, где он живёт.

Я брёл через пустырь. Темнота была мокрой, вязкой, как грязь на асфальте. Редкие фонари почти не справлялись с чернотой, едва освещая небольшие пяточки вокруг себя. 

Странные тени плясали на облупленных стенах домов и гаражей. Казалось из мутных луж кто-то выглядывает, провожает тихим шопотом, тонущем в шорохе дождя и моих шагах.

Я пролез в дыру в ржавой сетке и сделал несколько шагов. 

Рычание. Глухое, низкое, полное ненависти. Казалось, оно льётся со всех сторон. Ничего не  было видно - темнота полностью поглотила этот клочок стройплощадки.

Я знал, что где-то здесь обитает стая шавок. Несколько раз видел их днём - жалких, тощих, мерзких. Тогда стоило только топнуть ногой, крикнуть, махнуть рукой - разбегались. Но это было днём. А сейчас - их время.

Я попятился к забору. Тропа была скользкой, под ногими хлюпала грязь. Что-то подвернулось под ногу - и я тяжело рухнул.  

Через мгновение они были рядом. Невидимые в темноте острые зубы вцепились в правую кисть. В ногу. В плечо. 

«Вот и всё», - подумал я. 

Было больно. Меня рвали безжалостно, зло... и спокойно, как законную добычу.

Темнота спасла меня, приняла в свои объятья.

Кажется, я летел. Или падал? Насекомое, увязнувшее в банке мёда, понимает, что с ним происходит? Падает или летит? Остаётся на месте или тонет?

Что-то происходило... или только казалось. 

Сколько времени прошло? Есть здесь вообще понятие времени? 

Я умер. Страшной, бесмысленной смертью. Как жил.

Неожиданно я заметил: в черноте, казавшейся абсалютной, клубится туман. Или скорее шевелится множество теней... Я знал. Я точно знал, кто они. Я точно знал, что они мне по-своему рады. Нет. Ничего человеческого в этом нет. Здесь такое - совершенно чуждо.

 «Очнулся.»

«Вернулся.»

«Снова здесь.»

«Мы говорили.»

«Предупреждали.» – шептали вокруг.

Знания были. Память была полной и ясной. Это не нахныло, не появилось, не обрушилось. Просто - было. Я знал, кто они. Я знал, кто я. Я знал, где. 

И лучше бы темнота поглотила меня окончательно. Лучше бы я растворился в том Ничто, которое накраткий миг мознуло по мне взглядом, когда я умер, разорваный стаей. Ничто оценило. И вынесло приговор.

Я – мелкий бес, ничтожный бесёнок. Бледная тень могучих тысячилетних тварей. Жук среди тех кто действует в темноте, извращает, манипулирует, сбивает с пути. Даже не слуга для самой грязи. Пылинка в адской иерархии. Никакой силы. Никакого уважения. Только унижение, боль, подобострастие. Потому что даже Смерть отвернулась от меня.

Я был человеком всего краткий миг. Я хотел прожить достойную жизнь, изменить всё. Но, уйдя на перерождение, потерял память. А серый быт обычного человека быстро поглотил, затушил светлую искорку внутри. И больше нет шанса, я его упустил, бездарно прожил.

«Не справился.»  - разнёсся шёпот.

Тени раступились. 

«Ты знал условия. Знал о наказании.»

Я покорно кивнул. 

Не существовало способов избежать. Скрыться. Исчезнуть. Разжалобить.

Тени молчали. Я был одной из – и одновременно совершенно отдельно, подсудимым. 

«Но...» наконец была нарушена тишина. – «ты не сделал ничего действительно плохого будучи там.» 

«Я... да. Да...»

«Молчи!» 

Мне показалось, что мироздание должно было треснуть от этого громоподобного рыка. 

«Ты возвращаешься.» - шёпот мрака, вновь тихий и липкий.

Темнота исчезла.

Как? Что? Меня пощадили? Отправили обратно? Это... Что? 

Я...

Мир был... обычным. И не обычным. 

Всё было привычным -и одновременно чужим, чёрно-белым, выцвевшим. 

Я был. 

Нет – я теперь существовал в тени обычного подростка. 

Я знал о нём всё. Всю его жизнь. Все его мечты. Стремления. Страхи. Надежды. 

Я был его бесом. Я должен был незаметно влиять на его решения. Ломать его жизнь. Вести по самому мерзкому, из возможных, пути. Не дать искорке внутри него разгореться в светлый пожар.

Я... 

В моей тени существовал такой же бес? Отравивший мою жизнь? Затушивший ту искорку, которой наделён каждый человек с рождения?