Разочаровывающие концовки - откуда, зачем, и почему. Я сделяль

Я давно грозилась написать блог о концовках. Ну и как бы вот.

Есть книги, концовки которых вопросов не вызывают. Главные сюжетные линии закрыты, на все вопросы читателя даны ответы, неписаные правила и традиции соблюдены. А есть книги, в которых… хрен тебе, дорогой читатель, а не оправданные ожидания. Вертел их автор на известном органе.

Причин тому две. 

Первая: автор рукожоп. Он не сумел, устал, не успел или еще что-то в таком роде. По этой теме мне сказать нечего, поэтому промолчу.

Вторая: автор совершенно точно знал, что делает. И главные сюжетные линии он закрыл. Просто читатель их не заметил. Не идентифицировал как главные.

Я вам больше скажу. Иногда именно концовка позволяет понять, что же хотел сказать своим произведением автор. хе-хе.

Ну вот, скажем, «Анна Каренина». Если читать роман как историю трагической любви, концовка вызывает вопросы. Толстой зачем-то пишет здоровенный кусок о событиях после смерти Анны. Причем кусок этот ощущается странным диссонансом. Как в музыкальном произведении, когда звучат финальные аккорды, слушатель уверенно опознает их именно как финальные, закрывающие – а потом вдруг дальше «ля-ля-ля». Зачем ля-ля, откуда ля-ля? А затем. И оттуда. Книга, которая называется «Анна Каренина», - она же не об Анне. Анна там всего лишь инструмент, один из многих. А книга – о семейной жизни во множестве ее проявлений. Поэтому Анна, конечно, упокоилась под поездом – а жизнь все равно продолжилась. И для тех людей, кто Анну знал и любил, и для тех, кто не слишком-то о ней и вспоминал. Если смотреть на роман с этой позиции, концовка единственно верная.

Второй пример – «Властелин колец». Если бы книга была о битве добра со злом, закончилась бы она коронацией Арагорна. Зло повержено, хорошие победили, все довольны, все счастливы. Но. Толкин гонит героев в обратный путь, по дороге щедро отсыпая бед и разочарований. А потом не позволяет им жить спокойно, навечно оставляя в подвешенном состоянии между прошлым и настоящим. Почему? Да потому, что книга не о битве добра со злом. Она о том, что великие события, конечно, великие – но людей они пережевывают, как гопник семки. Нельзя вернуться с войны, потому что война уже в тебе. Даже такая благородная, как война с темным владыкой. Победа может подарить мир, может подарить процветание, но ущерб уже нанесен. И болеть будет всегда. Уж Толкин-то знал. И Толкин, даже разделив мир на черное и белое, сделав одну сторону сверхъестественно злой, а вторую – сверхъестественно доброй, не смог через это знание перешагнуть. Не смог подарить победителям ни счастья, ни покоя. 

Возможен и другой вариант. Строго противоположный. Если выше я привела примеры овер-концовки, то тут… ээээ… недоконцовка. Автор не завершает то, что кажется главной темой, обрывает ее на самом интересном месте.

Ну вот, скажем, всем хорошо известный «Пикник на обочине». Если читать книгу как боевичок – а ее запросто можно читать именно так! – концовка смазанная. Дошел Шухарт или не дошел? Выполнил шар желание или не выполнил? А если выполнил, то какое?

Но ответа нет. Потому что это не боевичок. Это вдумчивое, пристальное наблюдение за распадом личности. Да, в антураже фантастического боевичка, и этот антураж так ярок, что перетягивает на себя внимание. Если бы авторы завершили роман, дали ему концовку – любую из, хоть осыпав всех счастьем, хоть привалив Шухарта мешком денег – роман в этот самый боевичок и превратился бы. Потому что внимание читателей продолжило бы движение по привычной колее, и второй пласт смыслов в этой колее затерялся бы. Но Стругацкие рвут стоп-кран, мозги читателя с разгону врубаются в гранитную стену оборванной концовки – и о чудо! Читатель начинает думать. Над теми вопросами, над которыми думали и авторы.

А главная сюжетная линия закончена. Неплохой, в общем, парень Шухарт превратился в равнодушного расчетливого убийцу, в темную тень самого себя. Все, финиш. Лошадь сдохла, слезаем.

Еще вариант – Лемовское «Расследование», оно же «Следствие». Если читать его как детектив – это хреновый детектив. Потому что вместо разгадки автор подносит читателям известно чего на лопате. Но если принять как данность, что это не детектив… То концовка резко обретает смысл. Что делают герои? А герои выбирают разумное объяснение. Натягивают его на реальность, как сову на глобус, а где не лезет, прямо по живому бритвой Оккама правят. Потому что мы можем познавать вселенную только в рамках своих возможностей, весьма, нужно заметить, ограниченных. А вселенная не справочная на вокзале, вселенная отвечать нам не обязана. За крохотным пятачком того, что мы знаем и понимаем, простирается огромный черный океан, который может захлестнуть нас в любой момент. А мы даже не поймем, что это было.

Добавь Лем разгадку, дай он четкий ответ на вопрос – все это вот пролетело бы мимо читателей со свистом. Но у Лема есть лопата возможность оборвать сюжет, демонстративно скомкав яркую, но фальшивую сюжетку – и мы таки видим, об чем тут речь. 

Это я к чему. Если вы читаете детектив, а он заканчивается не поимкой убийцы, а кукишем – возможно, это не детектив. Если вы читаете любовный роман, в котором любовь не торжествует, или торжествует, но не любовь – возможно, это не любовный роман. Если что-то не ходит, как утка, и не крякает, как утка, наверное, это не утка. Концовка – очень, очень эффективный способ обозначить, в чем же тут была соль. А если кто-то искал сахар – ну упс. Жизнь полна разочарований.