Не квест, а просто жизнь у нас такая.

Недавно я делился своими злоключениями в поликлинике провинциального Новочебоксарска. Думал продолжить рассказом о больничных буднях, но… нет, не лежит душа. Поэтому я поведаю о другом… Кто-то, возможно, упрекнет меня в том, что машу кулаками после драки… и, признаться, будет не далек от истины.

По правде говоря, я долго не решался об этом писать. Но сегодня, на десятый день после смерти мамы, я все же собрался с духом. Не для того, чтобы пересказывать ее историю. А чтобы задать вопросы… Кто знает, может, среди читателей найдется сведущий человек, разбирающийся в этих вопросах. Возможно, мне даже нужно услышать, что я не прав, что сужу предвзято, со своей обывательской колокольни, будучи далек от медицины.

Мама попала в больницу с острой болью в животе. До этого она, пусть и с палочкой, но ходила. Говорила. И пусть деменция подкрадывалась к ней, она не страдала от слабоумия в острой форме. Отвечала на вопросы врачей скорой помощи и сама спустилась к машине.

В больнице, после ряда обследований, ее стали готовить к операции на кишечнике. Мне сказали, что операция сложная, но волноваться не стоит, все будет хорошо. После операции – две бесконечные недели в реанимации, полные тумана и неведения. Никто ничего толком не объяснял. Затем ее перевели в обычную палату, и начались мои восемь дней рядом с ней.

И вот тут-то во всей "красе" проявила себя наша "бесплатная" медицина. Новочебоксарск, центральная городская семиэтажная больница, второе хирургическое отделение… Для меня теперь это просто набор слов, вызывающий тошноту…

Тошноту от равнодушия к больным: грубость, презрение. От откровенных попыток вытянуть деньги. Мол, хотите должный уход – платите. Не скажу, что все там были такими, но одна смена отличалась особым цинизмом.

А теперь главное. Когда я ее увидел, я не узнал ее. Полная потеря памяти, она не могла вспомнить, кто я такой. Называла меня то папой, то внуком, но не сыном. Речь бессвязная, мысли путаются. И снова – никакой конкретики от врачей.

Через восемь дней мне объявили, что ее выписывают. На мой вопрос: как можно выписать человека в таком состоянии? Человека, который не может встать с кровати, у которого не сняты швы и которому требуются ежедневные перевязки? – я получил ответ: "У нас больше семи дней не держат. А как вы ее повезете – это не наши проблемы".

Пришлось нанять специалистов по перевозке лежачих больных, чтобы доставить ее домой. На следующий день пришла терапевт, молоденькая девушка, прописала таблетки от деменции. Хирург, который, как мне сказали, должен был прийти и осмотреть ее, так и не появился. Ни разу.

Нужно ли говорить, что после двух недель дома ей стало немного лучше? По крайней мере, она стала меня узнавать. Я переворачивал ее с боку на бок, заставлял сидеть.

Честно, я не надеялся, что она снова встанет на ноги. Но я мечтал, что она хотя бы вернется в то состояние, которое было до больницы… Но чуда не произошло.

Она умерла. А в заключении о смерти было указано: отек легких. А я даже не знал, что у нее были какие-то проблемы с легкими. В выписке об этом не было ни слова. Разве отек легких развивается мгновенно?

Сейчас я думаю… если бы я знал, что бы я сделал…? Не знаю… В голове только одна мысль: заставил бы ее постоянно дышать кислородом. Но помогло бы это? Не знаю.

И как вы думаете, что я должен думать о нашей медицине после такого? То, что они просто выбросили мою маму умирать? Надеюсь, не нужно говорить, что именно я желаю всем врачам и медсестрам из той "второй хирургии".

Простите, устал держать все в себе, нужно было высказаться…