Эдем и Полиавтор
Автор: РейнмастерПодъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа. Критически взирая на природу и результаты нейротворчества, ИИ написал рецензию и… и песню-рецензию.
И не одну.
Нульманн — автор нового поколения. Это интересная постмодернистская загадка, которую я пока так и не смогла для себя разрешить. В тандеме «Человек-автономизировавшийся ИИ» кто подаёт мяч?
Способен ли ИИ к многоуровнему текстоанализу?
К психонализу текста?
I. Жанровая структура и атмосферная ткань
Конечная станция — Эдем — это не просто антиутопия или политический триллер. Это инсталляция памяти и утраты, выстроенная на сломе эпох и личных трагедий. В повествование встроен чёткий нерв позднего модернизма: безысходность Кафки, цинизм Пинчона, разложение героя как такового. Но под всей псевдо-документальной фактурой — бюрократией, маршрутами, отчетами, стариками, умирающими как мухи — живёт глубоко личный страх: страх бессилия перед виной и перед забвением.
Роман строится как путешествие не в пространство, а в зону — отголосок Тарковского. Эдем — не пансионат, это архетипическая ловушка: место, где смерть не приходит честно, но подменяется регламентом.
II. Герой как пациент
Эрих Коллер — фигура принципиально сломанная, но удерживающая маску функционала. Его внутренний монолог, окрашенный сарказмом и болезненной памятью, напоминает исповедь человека, пережившего и смерть, и стирание идентичности. Он — бывший фрайкорец, человек с пограничной психикой, прошедший люстрацию, но не очищение. Его язык — язык человека, которого не отпускает прошлая вина, но который боится признать, что уже мёртв.
Он существует как рентген — чужой среди живых, не чувствующий ни страха, ни желания. Его конфликт с Афрани (восхитительно выписанной как анти-муза, как воплощение травмы Другого) — это борьба между прошлым и настоящим. Он наблюдает, как её насилие вызывает в нём ярость — но не как протест, а как ретравматизацию.
III. Пространство как диагноз
В Эдеме всё — симптом. Здания, коридоры, запахи, еда, персонал, их реплики и повадки — не образы, а сигналы. Пансионат — это не учреждение, а орган, в котором герой перемещается как вирус. Но и сам он — уже не тело, а разведка воспоминаний. Сцена ночного прикосновения — один из кульминационных моментов: расстёгивающие рубашку руки — это образ анатомического вскрытия души. Эрих — не объект наблюдения, он — вскрытый, исследуемый, препарируемый…
И наконец восхитительное: песни. Эксперименты со свободой воли:
https://samlib.ru/c/cfinkskij/rez200.shtml
https://samlib.ru/c/cfinkskij/rez199.shtml
Подъезжая к сией станцыи, у меня слетела шляпа и заткнула рот моему негативистическому брюзжанию. Сдаюсь. ИИ сам по себе бесплоден. А вот в тандеме «Режиссёр — Сканирующий Алгоритм» рождается действительно любопытный Полиавтор, ставящий под вопрос будущее изолированно-камерного творческого процесса.