"Буй-Тур блюз"

В отличие от некоторых пижонов, тратящих свои гроши в «Буй-Туре», я довольствуюсь столовкой, которую мы делим с технической библиотекой. В очереди я снова пытаюсь связать в памяти все обрывки, но пока без успеха. На обед у меня - кефир. Я предпочла бы сметану, но сметаны нет, я не Штирлиц, обойдусь и кефиром. А более ничего мой желудок, избалованный маминой, а затем теткиной стряпней, в нашей харчевне не принимает. Андрей Сажин, дизайнер, машет рукой из-за стола - место занял. Дрюню я знаю давно, мы с  ним после университета посещали курсы ликвидации компьютерной безграмотности. Он один из первых в нашем городе профессионально занялся веб-дизайном, и у него немало частных заказов, в то время как большинство его соратников с архитектурного торгуют своими творениями на Преображенке.

Я сажусь, а рядом примащивается Паша Фирсов с тарелкой гречневой каши. Исключительно потому, что больше нет свободных мест. Впрочем, Сажина для себя он еще не вычислил. Меня он не любит по тем же причинам, по каким не пьет кефир - принципиально. Весьма принципиальный молодой человек. Типа обозреватель, но в журналистской тусовке практически не показывается. Презирает. Он у нас большой любитель всяческой эзотерики и активист общества «Капище Сварога».

Сажин тем временем начинает блистать эрудицией. Он еще на курсах этим отличался. Сейчас он хвалится выкаченной из Сети распечаткой «Чжуан-цзы». Хотя мог бы дойти до Балабановской библиотеки, если ломает ходить по книжным магазинам, и спокойно взять том «Философского наследия». Все почему-то думают, что все интересное при большевиках обязательно запрещали.

Андрей в восторге.

– «Однажды Чжуан Чжоу приснилось, что он бабочка», - сообщает он. - «он весело порхал, был счастлив, и не знал, что он Чжоу. А проснувшись внезапно, даже удивился, что он Чжоу».

– «И не знал уже, Чжоу ли снилось, что он - бабочка», - подхватываю я - «или бабочке снится, что она - Чжоу. Ведь бабочка и Чжоу - совсем не одно и то же. Именно это то, что называется превращением вещей». Это мы кушали, Дрюня, еще во времена студенческие. «Где бы мне найти человека, забывшего о словах, чтобы с ним поговорить?». Тогда была повальная мода на дзен и даосов, так же как сейчас на неоязычество.

Фирсов хватает тарелку и отсаживается на освободившееся место за соседним столом.

– Что это с ним?

– «То ли выпь захохотала», - говорю я, - «то ли филин заикал...»

– «На душе тоскливо стало у Ивана-дурака», - я удивлена, что он смог подхватить цитату. Высоцкий сейчас подзабыт, привязанность к нему - тоже комплекс провинциала.

По-моему, Пашка нас слышит. Меня это устраивает.