Голос из "черной дыры"

Так – «голосом из "Чёрной дыры" Ленинграда, эпицентра сталинского террора, города, пережившего столь ужасные страдания и муки войны» - назвал музыку Галины Уствольской Виктор Суслин, замечательный композитор и пианист, входивший в «хренниковскую семерку», с которым Уствольская поддерживала дружеские отношения на протяжении многих лет. Уствольской понравилась эта метафора, и она стала называть свою музыку «Musik aus dem schwarzen Loch», хотя история, политика и общественная жизнь ее никогда не интересовали. По-настоящему ее интересовала только собственная музыка. И это был больше, чем интерес — постоянный и интенсивный процесс сочинения занимал все ее мысли до самой смерти. «Моя музыка — это моя жизнь», — говорила она. Сегодня отмечается 106-я годовщина со дня рождения композитора.

Галина Уствольская стала первым представителем послевоенной новой музыки в Советском Союзе. Свои сочинения, написанные полностью сформировавшимся музыкальным языком, Галина Уствольская начала создавать уже в конце 1940-х – начале 1950-х годов – и таким образом начала свой творческий путь на полтора десятилетия раньше, чем авторы поколения шестидесятников, достигшие творческой зрелости лишь в годы «хрущевской оттепели». Она всю жизнь оставалась отшельником, не принадлежавшим ни к одной из школ или творческих групп. Уствольская – явление специфически питерское. Она не мыслила свою жизнь без родного города и почти никогда его не покидала. Ощущение «крика из подполья», которым наполнено большинство ее произведений, очевидно ведет свою родословную от фантомов Гоголя, Достоевского и Хармса.

Галина Ивановна Уствольская родилась 17 июня 1919 года в Петрограде. Она закончила музыкальную школу - десятилетку при Ленинградской консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова и в 1939 году поступила в консерваторию в класс композиции Д. Д. Шостаковича, став единственной студенткой в его классе. В августе 1941 года вместе с консерваторией была эвакуирована в Ташкент, в 1943 году работала в тихвинском эвакогоспитале. Во время войны ее учеба фактически прекратилась. В 1944–1946 годы продолжила учебу в классе профессора М. О. Штейнберга, после его смерти осенью 1947 закончила своё обучение под руководством Д. Д. Шостаковича, а затем перешла в аспирантуру.

Класс М. О. Штейнберга. В заднем ряду крайний слева -   Д. Д. Шостакович 

При этом уже к лету 1945 года, по мнению профессоров консерватории, она обрела полную самостоятельность в творчестве. Свое дипломное сочинение, Концерт для фортепиано с оркестром — написала сама, без помощи Шостаковича.К моменту  окончания консерватории уже сложился предельно аскетичный и вместе с тем крайне экспрессивный язык Уствольской. В те годы она создала также несколько произведений для оркестра, которые еще вписывались в русло большого стиля советской музыки. Среди исполнителей этих сочинений был Евгений Мравинский.

В марте 1948 года, после печально известного «ждановского постановления, Шостакович был изгнан из консерватории за формализм, и Уствольскую определили к профессору В.В. Волошинову, заменившему в должности заведующего кафедрой композиции Владимира Щербачева. Но до начала 1960-х годов Шостакович и Уствольская близко общались. Шостакович высоко ценил творчество Уствольской и предсказывал ему всемирное признание. Он дарил ей рукописи некоторых своих сочинений и интересовался ее мнением о них, просил совета. В своем Струнном квартете № 5 и в Сюите на стихи Микеланджело (№ 9) Шостакович использовал вторую тему из финала Трио для кларнета, скрипки и фортепиано Уствольской. В одном из писем он ей писал: «не ты находишься под моим влиянием, а я под твоим».

После выхода Постановления Уствольская, как и многие, была обвинена в формализме. Ей пришлось создавать доступные произведения «для народа». Так появилась былина для баса и симфонического оркестра «Сон Степана Разина», которая два дня подряд открывала сезон Большого зала Ленинградской филармонии осенью 1949 года и была номинирована на Сталинскую премию. В 1950-е годы Уствольская написала ряд вокальных и инструментальных работ в стиле «соцреализма», большинство из которых были исполнены один-два раза – даже в этом стиле ее музыка слишком выбивалась из установленных рамок. Впоследствии она настоятельно просила не включать в свой Каталог эти произведения, пыталась уничтожить все следы их существования, а на нескольких «выживших» манускриптах сделала недвусмысленную надпись «для денег».

В конце 1950-х Уствольская отходит от своего учителя, полностью отказывается от творческих компромиссов и ведет жизнь затворника, очень небогатую внешними событиями. За почти полвека творчества она создала всего лишь 25 сочинений. Между появлением ее новых произведений проходило порой несколько лет. Сама она считала, что творить может лишь тогда, когда чувствует, что музыку ей диктует Бог. С 1962 года, несмотря на тяжелое материальное положение, жизнь Уствольской была посвящена исключительно «истинному, духовному творчеству».  И названия сочинений Уствольской явно подчеркивают их экзистенциально-духовную направленность. Хотя в них присутствуют тексты религиозного содержания, композитор сказала впоследствии в одном из редчайших интервью: «Мои сочинения не религиозны, но несомненно духовны, потому что в них я отдала себя всю: мою душу, мое сердце».

Уствольскую долгое время привлекала личность Шостаковича, при этом в 1990-е годы она заявила на весь мир, что его «сухая и бездушная» музыка никогда не была ей близка. Галина Ивановна не раз повторяла, что Шостакович ее ничему не научил. Шокирующие высказывания Уствольской, в которых она полностью отреклась от своего учителя, вызвали большой скандал и явились одной из причин, по которой ее музыку до сих пор редко исполняют в России.

В сталинское время истинные произведения Уствольской лежали в столе, в хрущёвское — с большим трудом находили дорогу на концертную эстраду. В 1962 году во время своего визита в СССР произведение Г. Уствольской (скрипичную сонату) услышал И.Ф. Стравинский, который потом сказал: «Вот теперь я понимаю, что такое "железный занавес"».  С середины 1960-х годов к ним начали относиться более терпимо, и интерес к творчеству Уствольской начал расти.  

Но по-настоящему он пробудился в 1970-е годы. Тогда Ленинградский Союз композиторов организовывал  авторские вечера ее музыки, которые неизменно получали высокую оценку слушателей и критиков. Уствольская быстро превратилась в культовую фигуру, о которой, впрочем, очень мало кто знал за пределами Ленинграда. Широкое признание пришло только после того, как ее музыка прозвучала в нескольких концертах Holland Festival в 1989 году, благодаря участию нидерландского музыковеда Элмера Шёнбергера. Ее сочинения услышали видные зарубежные музыканты. В 1990-х – 2000-х годах состоялся ряд международных фестивалей музыки Уствольской (в Амстердаме, Вене, Берне, Варшаве и других европейских городах), а гамбургское издательство «Сикорски» приобрело права на публикацию всех ее произведений. Творчество Уствольской сделалось темой исследований и диссертаций. Тогда же состоялись первые выезды композитора за границу, где исполнителями ее произведений стали Мстислав Ростропович, Чарльз Маккеррас, Райнберт де Леу, Фрэнк Деньер, Патриция Копачинская, Маркус Хинтерхойзер и другие известнейшие музыканты. В России музыку Уствольской стали исполнять такие крупные музыканты, как Анатолий Ведерников, Алексей Любимов, Олег Малов, Иван Соколов, Федор Амиров.

Однако до конца жизни композитор продолжала отшельническую жизнь – она покидала родной город  лишь несколько раз, уезжая на зарубежные гастроли (1995, 1996 — Амстердам, 1998 — Вена, 1999 — Берн, 2004 — Бостад). При этом Галина Ивановна отклоняла любые предложения эмигрировать из России. 

Музыка Уствольской уникальна и в буквальном смысле ни на что не похожа, она чрезвычайно экспрессивна, мужественна, сурова и исполнена трагического пафоса при аскетичности выбора выразительных средств. Музыкальное мышление Уствольской отличается мощным интеллектуализмом, содержание произведений — пронзительной духовностью. Исполнительские составы ее Симфоний и Композиций исключительно оригинальны (оркестровке она училась сама). Многие сочинения Уствольской написаны для небольших, часто необычных инструментальных составов. В том числе –   ее симфонии 80-х- 90-х годов и произведения, названные ею «композициями». Например, в ее Четвертой симфонии («Молитва»,) участвует лишь четыре исполнителя, но Уствольская категорически возражала против того, чтобы называть эти произведения «камерной музыкой» – настолько мощен их духовно-музыкальный импульс. Вот слова безвременно ушедшего из жизни композитора Георгия Дорохова, чье творчество можно во многом считать духовным наследием «экстремального отшельничества» Уствольской: «Крайние диспропорции, дисбаланс составов не позволяют называть их камерными. А ограниченность инструментария исходит от концентрированного композиторского мышления, не допускающего даже мысли не то что о лишних, но просто о дополнительных деталях».

Последнее сочинение Уствольской (Пятая симфония «Amen») датировано 1990 годом. После этого, по ее словам, она перестала ощущать божественную руку, диктующую ей новые сочинения. Характерно, что ее творчество завершилось вместе с советским Ленинградом, а вдохновение покинуло ее в вольном «бандитском Петербурге» 1990-х. Последние полтора десятилетия она не принимала участия в музыкальной жизни своего города, крайне редко общалась с музыковедами и журналистами. 

Галина Уствольская скончалась в преклонном возрасте в 2006 году. На ее похоронах на Волковском кладбище присутствовало лишь несколько человек. В год 90-летия композитора (2009) в Санкт-Петербурге и Москве прошли юбилейные концерты из ее сочинений, организованные Алексеем Любимовым – крупнейшим энтузиастом творчества Уствольской. Безусловно, интереснейшая музыка Галины Ивановны Уствольской заслуживает лучшей участи.