"Четырнадцатый архидемон" начинался с нескольких идей.

Оритилл рассказал об этом давно, когда они  с Кайлео без иронии называли друг друга друзьями. Те времена прошли. Но  и сейчас Наставники общались теплее, чем можно было ожидать от  враждующих старейшин секты. Словно оба надеялись – рано или поздно  старый товарищ одумается и увидит истину. Вот и сегодня – Оритилл умело  заварил для гостя его любимый чай, пользуясь своими техниками, чтобы  мгновенно вскипятить воду и по-особому его перемешать. А Кайлео с  удовольствием выпил, не оскорбив хозяина даже намёком на недоверие. 

 –  Ты сам всё ещё подозреваешь одержимость в молодом Валене, – сказал  Оритилл, когда церемония гостеприимства закончилась. Это был не вопрос, а  утверждение.

  – И что же заставило тебя увериться в этом?

  – Например то, что ты забрал у Хранителя Записей Тармона листы с  письменными задачами и упражнениями, которые Вален делал на его  экзамене. Да, вынужден признаться – я сам хотел их посмотреть, но ты снова оказался быстрее.

 Кайлео улыбнулся:

 –  Ты порой слишком долго меришь, прежде чем резать. И я просто защищал  малыша от тебя. Кто знает, не состряпал бы ты экспертизу его почерка,  как дважды два доказывающую одержимость? По крайней мере, тем, кто хочет  в неё поверить. 

  – Кайлео, мы знаем друг друга уже много сотен лет. Давай проявим  взаимное уважение и не будем плести паутину бесполезных слов. Мы оба  подозреваем, что настоящий Вален мёртв. Можно долго спорить насчёт  вероятности этого, но если эта вероятность отлична от нуля – мы не можем  игнорировать опасность. Ради чего мы прожили наши жизни, ради чего мы  стали и оставались Наставниками? Чтобы дать архидемону хотя бы малейший  шанс подобраться к Печати Зеффара? У меня кровь стынет в жилах при одной  мысли о возможных последствиях. Я не желаю выяснять, могут ли два из  трёх величайших зол нашего мира объединиться в одном теле. Почему же  этого желаешь ты? Неужели ради какой-то женщины?

 –  Хорошо, Оритилл, не хочешь зазря болтать – не будем. Знаешь, ты с  годами всё больше презираешь женщин. И это не даёт тебе мыслить ясно. Я  ведь уже пересказал слова Арамы от и до. А ты всё думаешь, что если её  малыш сыграет в ящик, она поплачет и успокоится. Или, что я её успокою  за вас? Нет и нет. Но даже если дело не дойдёт до сражения с ней... Ты  вправду считаешь, что её не затянет безумие? Не забыл, случаем, что ей  ещё и ста нет? Что она ни разу не проходила Испытание Наследования как Наставница? Что нормальный практик, не такой как мы, безо всякой Личины Зеффара может рехнуться после потери любимого сына?