Полуночная гостья. 7.20

Журналистка сказала: мол, встретила просто случайно на Старом проспекте меня,

Кралась следом, пытаясь дистанцию сохранять,

Не рискнула врываться к нам сразу и стала на стражу,

Голодала, поесть не мечтала попробовать даже.

А еще – ну, правда, правда, без вранья! –

С детских лет она поклонница моя.

Виолетта душой всей любила кормленье бедняжек голодных

И пустилась спасать пострадавшую тяжко в условьях походных.

У Одетты был отменный аппетит.

Отказаться, если кто-то угостит,

Она вряд ли бы сумела и смогла.

Эту гостью не прогнать из-за стола. 

Запустили опять механизм, заржавевший слегка,

Чтобы мельницам славы сподручнее стало молоть.

Ну, а я проникался помалу печальной судьбой мотылька,

Тельце чье на булавку хотят наколоть.

И едва затворилась за гостьей настырной надолго надежная дверь,

Я исполнился пришлой печалью. Ведь пойман прилипчивым прошлым теперь.

И вернувшимся к стройности строчкам, признаться, уже был не очень-то рад.

Раздражало, сердило меня предвкушенье грядущих призов и наград.

Ухватиться б за ветер, веющий вольно,

Улететь бы туда, где не будет больно

От царапающих глаз,

От царапающих фраз,

Всему миру объявить отказ.

Уже даже с толпой почитателей вскоре грядущая встреча показалась проблемой большой.

К Виолетте тотчас потянулся я телом и заиндевевшей душой,

Отменить домогался любовной забавой 

Свой прыжок в пустоту на авось,

И слиянье текло раскаленною лавой,

Горизонт прожигая насквозь.

В криках мир твердокаменный хрупко крошился, просыпаясь сквозь пальцы песком.

Но смотрел из глазниц моих кто-то безликий, кто-то, кто мне совсем незнаком.

Незнакомца я смертельно боялся,

Как дитя, за Виолетту цеплялся.

Мир, смешавшись со мной, испытал потрясенье,

В этом было спасенье.