Полуночная гостья. 7.23. Ррэна

Аренберга торжественно нас по дворцу провела, как гостей дорогих усадила за стол.

И о странствиях наших и бедствиях лился и длился рассказ. Вот насытились мы, 

                                                                                      и хозяйка сказала, уставившись в пол:

– Промахнувшись в пурге, не пропал в том погибельном замке поэт, 

                                                   но свернувши сюда, здесь приют и покой он нашел.

Дальше что было?

Всего лишь его полюбила.

Стала смыслом единственным жизни усталой и тусклой моей долгожданная эта любовь.

Что ж случилось? Да то, что со мною случается вновь и вновь.

Со мной вечно одна беда:

Можно здесь погостить до поры иль остаться уж тут навсегда.

Он стремился остаться со мной. Только я отослала его.

Я сама отослала его,

Что б решил он на воле, что делать. И вот ни вестей… ничего…

Я не стала следить за ним.

Я не стану следить за ним.

Он – не узник. Он мной любим.

Просто верю ему,

И в тюрьму

Я силком не возьму.

Но я буду и дальше с доверием ждать.

Иногда только тянет рыдать…

Просто тянет рыдать…

То признанье упало на нас так нежданно,

И сказала смущенно, смятенно Сюзанна,

Запинаясь на каждом слове…

Ох, смотреть на нее было странно!

Мне то зрелище было внове.

Но расстроилась Сюзанна,

Что рассказ наш разбередил раны,

Незажившие хозяйкины раны…

– Мы судьбу его выясним несомненно и уж свежие вести тебе на хвосте принесем.

На обратном пути непременно сюда завернем и расскажем тебе обо всем.

Аренбергину бледность сменил на мгновение яркий румянец,

Словно в небе рассветный багрянец.

– Нет, не стану обманывать и утверждать, будто нынче совсем не нуждаюсь в вестях,

Хоть фамильная гордость не дремлет, играет в крови и засела в костях.

Столько гордости в старых костях!

Отдохните хоть чуть-чуть у меня,

Погостите тут хотя бы три дня.

– С радостью мы примем предложенье,

Утомились от дорог круженья,

По душе такое одолженье.

В это место влюбиться без памяти вовсе не сложно, а так – незаметный пустяк,

И особенно в час, когда в бархатном небе развернут 

                                                              заката или рассвета                                                                                                                                                ветрами истерзанный стяг.

И с Орлицей – печальною птицей – сдружились легко мы и просто.

И к концу тех трех дней мнилось: знаем ее уже лет девяносто. 

Понимали ее. Ее боль от стоянья навытяжку перед судьбой 

                                                                                                  нам близка бесконечно была.

Я боялась сначала, что быстро в ней ревность проснется, 

                                                                          но она мне пример дружелюбия подала.

Потому меня даже ни капельки не удивило, когда здесь Элунэ захотела еще погостить.

Аренберга откликнулась крайне любезно на это желанье, попросила 

                                                                                                              на время ее отпустить.

Все равно ж обещание дали дворец этот вновь навестить.

Аренберга нам легко все ориентиры дала,

Чтоб мы знали, где искать нашего орла,

Для Орлицы искать орла.

Вот прощаться подошел час.

Элунэ с хозяйкой проводили нас.