На южном рынке

На южном рынке пахло жарко, пряно,

фруктово и прельстительно для ос.

Дни отпуска летели, безымянны.

Синел вдали, как медный купорос,

край неба над верхушками платанов,

а ты терзался муками Тантала

и мял в дрожащих пальцах абрикос,

пока я шла, тебя не замечая,

но отмечая всё до мелочей.

Да, мир твой мною полнился до края,

но я была совсем-совсем чужая,

из этих, из приезжих, сволочей.

Дразнило взгляды пёстрое парео,

распахиваясь дерзко на ветру,

в тебе клубились ямбы и хореи,

и слово позабытое «нимфея»

рвалось на свет — понятно, не к добру.

Я подошла.

День замер, солнце стало,

мир сбился с такта и пошёл вразнос.

Фригийским ладом лязгнули кимвалы,

и ты, качнувшись торсом возмужалым,

вдруг что-то несусветное понёс.

Сбивались в кучу люди и кентавры,

взрывались звёзды.

Пламенел закат,

настойчиво тянуло диким лавром.

С трудом пройдя сквозь тернии цитат,

аллюзий, ссылок, архетипов, мифов,

беспечная, безмысленная фифа,

я вклинилась.

Звеня, металл презренный,

пройдя сквозь сонмы яростных горнил,

прошил насквозь ядро твоей вселенной,

и глас небесный громко возвестил:

— Мне персиков кило! Не нужно сдачи.—

И ты поник, мой жгучий южный мачо,

и чем-то на секунду стал мне мил.

Но берег звал, и море наливалось

теплом вечерним, и под шум волны

мне как-то по-особому зевалось.

Я ела персики и в кратеры Луны

швыряла косточки и думала, что малость

сладка вполне,

а мир летел в туманность,

которой мы ни капли не нужны.

Ещё больше стихов в новом сборнике «Бремя танатоходца»