Семейный скандал с новой картинкой
Автор: Александр НетылевПрисоединяюсь к флэшмобу от Ногицуне (https://author.today/post/670189). Семейная пара из Ингвара и Линетты вышла на удивление дружной, но в определенный момент ссора была и у них. Будет три фрагмента - ситуация с точки зрения Линетты, затем с точки зрения Ингвара, и примирение. И да, вроде в каком-то флэшмобе уже был именно такой набор, но повториться никогда не лишне, - тем более что вот еще и новая картинка.
(На заднем плане, думаю, кошамба)
Итак...
С точки зрения Линетты:
Завершив одевание и макияж, принцесса почувствовала себя по всеоружии. Явившийся по её зову демон-кот подтвердил, что господин не покидал поместья и в данный момент находится в западном крыле.
На этот раз Линетта не собиралась позволять не пустить себя туда.
Не обращая внимания на возражения дворецкого, принцесса решительно отворила дверь. Перед ней предстало просторное шестиугольное помещение, оформленное в темно-красных тонах и освещенное неверным светом свечей. Четыре стола, уставленных непонятными устройствами.
И два человека.
Ингвар, одетый в синюю рубашку и темные штаны для верховой езды, стоял, преклонив колено перед распластавшейся в кресле девушкой. Молоденькая, младше самой Линетты, рыжеволосая простолюдинка с перепуганным лицом. Её вульгарного вида зеленое платье было небрежно наброшено на спинку стула, и сейчас на ней была лишь нижняя сорочка. Это, в сочетании с недвусмысленно раздвинутыми ногами, не оставляло сомнений в том, что именно прервало появление принцессы.
Ингвар оглянулся на вошедшую. Гнева на его лице не отразилось, лишь досада. Неторопливо выпрямившись, он как-то задумчиво проговорил:
— Я так понимаю, от слов «это не то, что ты подумала» будет только хуже.
От его спокойного тона ярость, охватившая Линетту, стала еще сильнее.
— Это как понимать?! — прошипела она, стремительным шагом подходя к мужу.
Одернув сорочку, рыжеволосая скатилась с кресла и сноровисто укрылась за ним, из укрытия наблюдая за разговором господ. У неё были все основания опасаться: многие из благородных дам, не имея возможности призвать к ответу мужа-изменщика, в стократном объеме отыгрались бы на простолюдинке.
Линетта была не из таких.
— У тебя что, совсем нет стыда?! — осведомилась она.
— Вообще, нет, — ответил Ингвар, — Но повторюсь…
Договорить ему не удалось. Принцесса залепила ему звонкую пощечину, — с силой, с размаху, чуть не вывихнув запястье.
— Ты можешь презирать меня, как трофей из проигравшей нации, — сурово глядя ему в глаза, говорила Линетта, — Но я все еще принцесса королевского дома Данаана. И я все еще твоя жена!
Светящиеся глаза колдуна распахнулись в изумлении.
— Презирать? — переспросил он, — Я?..
Кажется, он даже забыл на секунды, что еще хотел сказать, и потому фатально упустил инициативу в разговоре.
— А что, это, по-твоему, уважение?! — Линетта мотнула головой в сторону притаившейся проститутки, — Уж если твоей натуре так противно хранить мне верность, ты мог хотя бы делать это не в НАШЕМ доме!
Что-то было в её словах такое, от чего в глазах мужа отразилось адово пламя. В мгновение ока перед глазами принцессы промелькнул взгляд демона, пытавшегося убить её.
И сердце сковало холодом ожидание неизбежной смерти.
— Ты НИЧЕГО не знаешь о моей натуре, — жестко сказал Ингвар.
С запозданием Линетта сообразила, что неосознанно пятится назад. Так же инстинктивно, как отдергивается рука, обожженная открытым огнем, старалась она оказаться подальше от бурлившего в нем варева из обиды, ярости и Тьмы.
— Ударишь меня? — спросила она, постаравшись, чтобы хотя бы голос звучал более-менее спокойно или хотя бы не слишком дрожал.
Не выдавая охватывавший её суеверный страх, восходивший, казалось, к Правлению Зверя.
— Спасибо за предложение, — криво усмехнулся Ингвар, — Но пожалуй, воздержусь.
Воцарилось молчание. В полной тишине принцесса, казалось, слышала, как перепуганно бьется её собственное сердце. И гнала от себя мысль, что-то же самое слышит и её муж.
Слышит — и внутренне ухмыляется.
— Так что, ты готова выслушать? — первым нарушил молчание мужчина.
— Тебе не требуется оправдываться передо мной, — откликнулась девушка, — Я забылась, прости. Я помню, что я отдана тебе ради мира между странами. И я буду тебе покорной женой, как велят традиции Аскании.
Вспомнив все, что говорили о колдовской силе этих демонских глаз, она торопливо отвернулась.
— Тебе не нужно околдовывать меня. Этого не требуется. Оставь мою волю мне.
— Я и не собирался, — ответствовал Ингвар, — Более того, на самом деле я ничего такого и не могу. Моя способность к привороту — это ложный слух, но он очень удобен для дам. Ведь пасть безвольной жертвой колдовских чар — совсем не то же самое, что самой пренебречь супружьей верностью или родительским наставлением. Забавно, правда?.. Ты можешь ненавидеть злодея, но когда он есть, твоя жизнь становится гораздо проще и удобнее.
Каким-то краешком сознания Линетта различила горечь в его интонации. Но в тот момент она была слишком зла и напугана, чтобы думать об этом.
— Мне неинтересны подробности твоих любовных побед, — отрезала она, — Такими вещами, возможно, уместно похваляться в мужской компании, но точно не перед супругой.
— Да не собирался я ничем похваляться, — поморщился Ингвар и махнул рукой:
— Ладно, забудь.
Линетта кивнула. Ей не терпелось сбежать отсюда, сбежать от этих страшных демонских глаз, от унижения беспомощности перед чудовищем, звавшимся её мужем.
Тысячу раз прокляла она момент, когда решилась войти в западное крыло.
Еще больше беспокоил его загадочный колдун. Ингвар мало что смог рассмотреть в воспоминаниях демона, но увиденного было достаточно, чтобы судить о его силе и познаниях. К тому же это был не данаанец, как Ар’Джейлес. Кто-то практиковал черную магию в самом сердце Аскании.
А это значило, что для противостояния ему может потребоваться больше сил.
Появившаяся перед воротами рыжеволосая девушка-подросток в зеленом платье была ему незнакома. Ингвар смутно припомнил, что та, кто приходила обычно, в ближайшие дни собиралась выходить замуж и потому для его целей более не годилась. Имени её он не помнил: не видел смысла. Портить ей свадьбу собственным появлением — не собирался тем более.
— Господин, — несмело подала голос рыжеволосая, стараясь не смотреть в светящиеся демонические глаза, — Меня прислала мадам Холли. Мое имя Брея, и я…
— Твое имя мне неинтересно, — прервал её кесер, — Проходи внутрь. Вот сюда.
Он отворил двери западного крыла, где предпочитал заниматься всеми колдовскими практиками.
— Ничего не трогай без разрешения, — предупредил он.
Девушка прошла, держа руки сцепленными на уровне живота и украдкой оглядываясь. Ритуальный зал, начинавшийся сразу за дверью, был выстроен в соответствии со всеми правилами темных практик, что изучил Ингвар из запрещенных книг и путешествий в отдаленные земли. Некоторые из них действительно способствовали эффективности заклятий, что он творил в этой комнате. Другие на поверку оказались лишь суевериями. Другое дело, что пока они не мешали, перестраивать зал кесер не видел никакого смысла.
Чем меньше ненужного шума и бессмысленных изменений, тем лучше.
— Мадам Холли рассказала тебе о моих требованиях… — осведомился Ингвар.
И сам себе слегка удивившись, добавил:
— …Брея?..
Проститутка слегка покраснела.
— Да, господин.
Ингвар почувствовал раздражение. Она ведь понимала, каким будет следующий вопрос, почему бы не ответить на него сразу?..
— Ты соответствуешь им?
Девушка несколько раз молча кивнула. Потом все же сказала:
— Мне очень нужны деньги, господин. Мои братья погибли на войне, а отец лишился ноги. Обеспечить семью некому, и я решилась продать… свою…
Она покраснела еще сильнее, и Ингвар счел за лучшее успокоить её:
— Этого не потребуется. Твоя девственность останется при тебе. Но мне требуется убедиться, что она у тебя есть.
— У… убедиться? — ошарашенно переспросила Брея.
Ингвар кивнул:
— Раздевайся и садись в кресло.
Когда-то, будучи молодым и глупым, он уже поверил на слово мадам Холли. Или если точнее, то постеснялся проверить все лично. Призванный им демон, разумеется, не стал исправлять его ошибку. Сделал вид, что сделка заключена. А затем, так как реликварий был не только источником сил, но и тюрьмой, воспользовался слабостью обычной крови, чтобы вырваться из-под контроля. В следующем же сражении Ингвар получил в спину три стрелы из собственного лука. Как это было возможно с точки зрения законов геометрии, он так и не понял. Но в тот день он извлек из своей ошибки сразу два ценных урока.
Урок первый: не стоит слепо доверять демонам.
Урок второй: не стоит слепо доверять людям.
К счастью, чудом пережившая вспышку его гнева, мадам Холли больше не пыталась обмануть его. Брея была девственницей, — товаром, за который, как хозяйка борделя прекрасно знала, Ингвар мог заплатить куда дороже, чем любой из столичных любителей «свеженького мясца».
За девушку, которая, пока он платит, не будет знать ни одного мужчины, кроме него.
Пальцы Ингвара прикасались легко и осторожно, не причиняя боли самому чувствительному месту женского тела. Он знал, что даже у девственницы не всегда есть девственная плева, — но в таких случаях предпочитал не рисковать. Он чувствовал, как девушка постепенно расслабляется, привыкая…
И не заметил, как в комнате появилось новое действующее лицо. Слишком поздно он понял, как его действия выглядят со стороны, — и отдергивать руки, как будто занимался чем-то постыдным, он счел ниже своего достоинства. Спокойно, не торопясь, он поднялся на ноги, оборачиваясь к супруге.
— Я так понимаю, от слов «это не то, что ты подумала» будет только хуже.
Он надеялся, что сможет спокойно объяснить ей, что здесь происходит, — но тут же узнал, что с разгневанной женщиной это не работает. Не то чтобы это была первая пощечина в его жизни. Не то чтобы изящная девичья ладонь била так же сильно, как демонские когти или булавы данаанских рииров.
Но слова, сопровождавшие удар, с лихвой это компенсировали.
— Ты можешь презирать меня, как трофей из покоренной нации, но я все еще принцесса королевского дома Данаана. И я все еще твоя жена!
Множество несправедливых обвинений слышал Ингвар в своей жизни, но на этот раз даже он оторопел от услышанного. Эта женщина… Та, что была путеводным светом в его жизни почти полтора десятка лет…
…думала, что он её презирает?
Она думала, что она для него лишь трофей? Да, он покрыл себя славой во множестве сражений этой войны, — но сам кесер главной своей победой считал то, что именно он склонил брата к заключению мира.
— Презирать? Я?..
На большее его в тот момент не хватило, и поняв это, он сам на себя разозлился. Он привык считать, что никогда не лезет за словом в карман, — а тут такой жалкий лепет.
Не диво, что Линетту он не впечатлил.
— А что, это, по-твоему, уважение?! — ответила она, — Уж если твоей натуре так противно хранить мне верность…
Конца фразы он уже не слышал. Как будто кто-то грубо впился пальцами в невидимые раны.
«Это твоя натура»
«А чего вы ждали? Он чудовище по своей природе!»
«Этот ребенок проклят! Он новый Карактак! Ваше Величество, избавьтесь от него, пока не поздно!»
«Ты злой. Может быть, пока ты ничего не сделал, но сделаешь — рано или поздно»
«Это твоя природа. Это твоя судьба…»
«Почему ты родился таким?! За что Эормун наказывает меня?!»
«Чудовище! Демон!»
«Ты отродье Зверя! Ты не мой сын!»
«Ты недостоин наследовать мне…»
«Видите? Видите?! Мы знали, что ничего хорошего от него нельзя было ждать!»
«Мы были правы! Он чудовище!»
«Чудовище!»
«Недостойный!»
Казалось, тысячи голосов звучали в его голове. Казалось, разливается по венам адово пламя, — пламя, что было его приговором, и пламя, что было его единственной защитой. Казалось, вновь и вновь проваливался он в Бездну, — как это уже было тогда, много лет назад, сопровождаемый голосами людей вокруг.
«Он демон!»
«Он Зло!»
«Ваше Величество, избавьтесь от него!»
«Он новый Карактак!»
«Такова твоя натура…»
— Ты ничего не знаешь о моей натуре!
Всего секунды боролся он с нахлынувшими образами, но вернувшись в настоящее, обнаружил, что Линетта пятится от него в испуге. Она боялась его, боялась смотреть в проклятые демонские глаза. Даже она… Та, что когда-то вселил в него надежду. Надежду, что в целом мире есть хоть кто-то, кто, глядя на него, не увидит отродье Зверя и нового Карактака. Ведь когда-то так и было.
Но те времена остались в далеком прошлом. В далеком, невинном детстве.
Но есть ли детство у того, кто познал войну?..
— Ударишь меня? — спросила Линетта.
И Ингвар почувствовал, что именно этого хочет бушующая в нем Тьма. Смять её и подавить. Овладеть ею, сделать её своей. Чередовать изнасилования и избиения, пока последняя мысль о неповиновении не испарится из этой прелестной блондинистой головки.
Ибо какой смысл сдерживаться, если что бы ты ни делал, все увидят в тебе лишь Тьму? Если нет никакой разницы? Если ты отродье Зла лишь потому что ты таким родился?
Кривая усмешка тронула губы мужчины:
— Спасибо за предложение. Но, пожалуй, воздержусь.
Так было всегда. Улыбайся, кесер Ар’Ингвар. Улыбайся, смакуя вино и яд. Улыбайся, даже когда хочется плакать. Слезы — это фальшь. Попытка манипулировать другими, первая хитрость, что осваивает человек в своей жизни. А твоя хитрость всегда на виду: ведь все знают, кто ты такой.
Демонским глазам нет смысла плакать.
А улыбка… Точнее, язвительная усмешка… Что ж, от нее людям становится легче. Всегда легче, когда видишь то, что оправдывает ожидания. Когда вместо соленой влаги видишь лишь адский огонь. Огонь и вода не слишком-то уживаются.
Унималась буря, и постыдные желания прятались на дно. Постепенно затихали проклятые голоса. Но лишь одно не мог Ингвар исправить никаким колдовством.
Вызванный им страх в небесных глазах Линетты.
Когда принцесса позвала на помощь, он почти обрадовался. Пусть даже никакого проку от его присутствия не было, — это был совершенно легитимный повод прийти, не создавая впечатления, что он преследует её.
Улегся на грудь пациенту демон-кот, и его низкий, почти неслышимый человеческим ухом голос проникал в тело раненного рыцаря, заставляя организм подчиняться демонской силе, как подчиняется марионетка тончайшим нитям. Наверное, будь Бранд в сознании, он ужаснулся бы происходящему и чего доброго, попытался бы помешать лечению.
Но к счастью, сейчас он был слишком слаб.
— Пойдем отсюда, — шепнул Ингвар, — Кот справится. Он и не с такими ранами справлялся.
Линетта оглянулась на него, несколько раз кивнула и протянула руку, безмолвно позволяя поддержать её. Подставив ей локоть, Ингвар повел её в сад, на ходу отдав приказ подать завтрак туда.
— Ты сегодня тоже не завтракал? — удивилась девушка.
— Лишь слегка перекусил, — ответил мужчина, подводя её к старой беседке.
Как раз намедни он отдал распоряжение привести в порядок сооружение, которым не пользовался много лет.
— А ты могла бы и приказать накрыть тебе где угодно. Здесь нет необходимости придерживаться расписания или соблюдать дворцовые церемонии.
— Я учту, — дипломатично ответила принцесса, присаживаясь.
Воцарилось молчание.
— А тебя, значит, часто ранят?
Задав этот вопрос, Линетта, кажется, сама поняла его бессмысленность. Ингвар, однако, предпочел свести все к шутке:
— Ну, ты имела возможность познакомиться с моим несравненным обаянием. Можешь себе представить, что испытывают те, кому приходится сталкиваться со мной по много дней к ряду.
Посмотрев на него, Линетта выдавила из себя улыбку:
— Ты ведь намеренно все это делаешь. Разве я неправа?
— Не то чтобы…
Теперь уже Ингвар отвернулся, переведя взгляд на сад, окружавший беседку. Сад этот имел дикий, запущенный вид, и изначальная задумка скорее угадывалась за зарослями сорняков. Когда Ингвар был еще ребенком, то жил в этом поместье в окружении слуг, выделенных отцом следить за ним «в память о покойной королеве Фридесвайд». Но с каждым проходившим годом их становилось все меньше: мало кто подолгу готов был делить одну крышу с «отродьем Зверя», смотреть в синее адово пламя глаз и ждать, когда же наследие Тьмы проявит себя. Кто-то увольнялся, а кто-то и попросту сбегал. Когда в девять лет юный Ингвар создал первый реликварий для Змеи, постепенно место слуг-людей начали занимать демоны.
А из демонов никудышные садовники.
— У каждого из нас своя роль, — сформулировал он свою мысль, — И каждый из нас играет её. Моя роль — всех бесить. И уж поверь, я делаю это мастерски. Еще никто не жаловался.
Он невесело усмехнулся.
— Когда ты говоришь, что ты трофей из покоренной страны, ты ведь, по сути, имеешь в виду то же самое. Ты демонстрируешь покорность не потому что это твоя натура, а лишь потому что этого ждут от той, кто вступила в брак под принуждением.
— А еще потому что если я не буду этого делать сама, у тебя есть все возможности добиться этого силой, — не сдержалась Линетта.
— Я не собираюсь этого делать, — заверил Ингвар.
Принцесса не ответила. Она не верила ему. Да и сам Ингвар бы на её месте не поверил. Люди любят врать. Особенно любят они врать, говоря, что никогда не сделают чего-то дурного. Люди любят казаться лучше, чем они есть, надевать красивую маску, — даже если их маска развеется дымом с ближайшим закатом.
— Прости меня, — неожиданно сказал он.
Судя по удивленному взгляду принцессы, не ожидала этого и она.
— Я не хотел пугать тебя. Не хотел, чтобы ты видела… мою темную сторону. И еще, ты мне, конечно, не поверишь, но ту девушку я действительно приглашал не для плотских утех.
В первый раз за время разговора её лицо осветилось искренней улыбкой.
— Почему непременно не поверю? Скажи мне, а я уж сама решу.
Какое-то время Ингвар молчал. Несколько раз он глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду. А затем на едином выдохе сказал:
— Для некоторых заклятий я использую кровь девственниц.
Против его ожидания, Линетта не испугалась. Её глаза не расширились в ужасе, она не отшатнулась, пытаясь защититься кинжалом, с которым так и не расставалась. Услышав его признание, она ответила просто:
— Всего-то? Было бы из-за чего переживать!
С удивлением смотрел на неё Ингвар. Какая-то часть его даже обиделась на такую реакцию.
Но эта часть была стократ меньше той, что испытывала облегчение.
— Ты не боишься? — уточнил он на всякий случай.
— Ну, если бы мне признался в этом случайный человек, я бы испугалась, — пожала плечами девушка, — Или если бы вдруг оказалось, что тебе нужна не просто кровь, а вся кровь. Но о том, что ты практикуешь черную магию, я знала уже давно и привыкла. А о силе крови девственницы мне уже разболтал Кот.
Как раз на этом моменте демон-крыса, приняв человеческое обличье, принес поднос с благоухающими на весь сад блюдами. И лишь когда он ушел, Ингвар сказал, стараясь, чтобы это звучало хоть немного безразлично:
— Значит, я дурак. Развел тайну вокруг того, что ты и так прекрасно знала… и в результате обидел тебя на пустом месте.
— Да, ты дурак, — легко согласилась принцесса, принимаясь за мелко нарезанную курицу, — И обидел ты меня сильно, можешь не сомневаться. Но я тебя прощу — при двух условиях.
Вообще, по её голосу Ингвар заподозрил, что злость её ушла в тот самый момент, когда недоразумение прояснилось. Но он все же поддержал игру.
— Я слушаю, — с деловым видом кивнул кесер.
— Во-первых, — начала Линетта, — Ты должен будешь употребить свои колдовские силы на то, чтобы помочь мне найти, кто подослал ко мне демона у замка Мозаль.
— Об этом можешь даже не просить, — ответил Ингвар, — Я занимался этим даже без твоей просьбы. Если хочешь, потом обменяемся полученными сведениями. Но я все еще не услышал второго условия.
— Второе…
Линетта улыбнулась как-то отстраненно, и против своей воли Ингвар подумал, что она выглядит так, будто любуется чем-то невидимым для него.
— Я хочу сделать перепланировку в наших покоях.