И еще воскресный абзац

Эх... Такой душевный флэшмоб идет -- про поцелуи, -- а у меня на него и принести нечего. Ну... Зато все еще воскресенье, а значит, можно принести еще один "воскресный абзац" на другой флэшмоб -- от Екатерины Овсянниковой. А я сегодня потрудился ударно (по своим меркам): садился за проды три раза за день. Так что есть проды утренняя (уже принесена), дневная и вечерняя.

Ну, значит, здесь будет сейчас вечерняя прода. Без поцелуев, но все-таки немножечко о любви.

Итак.

Опустив голову, Иосиф сидел на краешке скамьи и угрюмо молчал. Настроение у него было хуже некуда. Не утешало даже то, что Этайн от вспышки почти не пострадала, отделавшись всего лишь опаленной прядью волос. Умом Иосиф понимал, что ему сейчас впору было плясать от радости, как в праздник Пурим: ведь случись с высокородной гостьей что-нибудь по-настоящему дурное – он прямиком отправился бы на плаху. Однако ни малейшей радости он не испытывал. Судя по всему, после случившегося он разом лишился и доверия Этайн, и ее симпатии, и вообще интереса с ее стороны. Сознание этой катастрофы угнетало Иосифа, даже несмотря на очевидную безнадежность его чувства к христианке императорских кровей. Украдкой он поглядывал на Этайн, всматривался в ее невероятно большие глаза, зеленые, как сиенские изумруды, – и помимо своей воли надеялся встретить ответный взгляд. Но Этайн его словно не замечала.

Зато Иосиф то и дело ловил на себе взгляд ее спутника – юноши-травозная с простым, но упорно не запоминающимся именем. И взгляд этот – мрачный, грозный, осуждающий – определенно не предвещал ему ничего хорошего.