Кому суждено быть повешенным, тот не утонет...
Автор: Владимир ТитовНеведомая сила выдернула Антона из бархатной мглы небытия. Он почувствовал, как кто-то или что-то мощно потянуло его вверх.
Всё та же неведомая сила вытащила его на твёрдый берег, встряхнула и поставила на ноги. Ноги изъявили немедленное желание подогнуться, и тогда неведомая сила придержала его за шиворот и отвесила пару звонких оплеух узкой твёрдой ладошкой.
Антон встряхнул головой и открыл глаза. Зрение и слух медленно неспешно восстанавливались, и парень увидел, что перед ним стоит Женя и держит его за куртку.
— Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, — внятно сказала она.
— Угу, — пробормотал Антон, отвёл Женину руку и сел.
Женя легко опустилась на землю рядом.
— Как тебя вообще угораздило застрять в няше? — спросила она.
— Где? — От дикости фразы Антон резко пришёл в себя. Даже измятое горло, кажется, перестало болеть.
Женя усмехнулась.
— Няша — это болотная топь, трясина. Понятно?
— Это на каком языке?
— На русском, чудик. Эх ты, филолог, родного языка не знаешь!..
— Ну, я не обязан колхозный говор знать.
— Ути-путиньки, какие мы петербургские снобы! «КОлхОзнОй гОвОр»! — шутливо проворчала она, комично округляя ротик на каждом «О». — Лучше скажи, неколхозник, как тебя занесло в топь? Её ведь нужно постараться найти.
— Шёл за тобой… — ответил парень. — Ты же меня позв… — Он подавился словами. До него только что дошло, что девушка, которая спасла его от нелепой смерти, вытащив из трясины (интересно как ей это удалось? он же крепко засел…), и теперь непринуждённо сидит рядышком и весело щебечет обо всём и ни о чём — голая. То есть совсем.
Во время их недолгого романа (если можно назвать «романом» эпизодические контакты, общим числом шесть) Женя не любила обнажаться для секса: она задирала юбку или приспускала джинсы, могла оставить себе рубашку или футболку, но полностью голой Антон её ни разу не видел.
«Мне так комфортнее», — говорила она.
«Моё тело слишком хорошо для тебя», — явственно слышал парень.
Но теперь всё изменилось. Странно, неожиданно… но приятно!
— Эй, покоритель няши, what's wrong? — спросила Женя, легонько тряхнув парня за плечо. — Что ты на меня глазёнки выкатил? У меня, что, ниточка на юбке? Ой, а я юбочку забыла надеть, вот лохушка, да? — Она посмеялась, и от её лёгкого многообещающего хохотка у Антона быстро забилось сердце.
— Тебе не холодно? — проскрипел Антон.
Женя фыркнула.
— Ну ты дебил или прикалываешься? Беспокоишься, как бы я не застудила придатки? Ха! Не дождётесь! — Она обхватила его обеими руками и впилась в губы. — Фу, от тебя воняет няшной тухлятиной! Побежали на озеро, отмоешься. — Она вскочила и потянула Антона за руку. — Пошли, ну что ты ломаешься, как целочка!..
…Они выбежали к заливчику, который стал местом упокоения для Паши и местом духовного преображения для Жени.
— Раздевайся, — приказала девушка. — Снимай всё, потом постираешь. А то ходишь, как из деревенского нужника вылез. Раздевайся, ты что, боишься меня засмущать?
Антон стал одну за другой стаскивать заскорузлые от «няши» тряпки.
— Так, ты раздевайся, а я пока занырну. Не буду тебя смущать. — Женя развернулась и побежала к развесистой берёзе. Там она подхватила конец тарзанки и влезла с ним на дерево.
— Эгей! — крикнула она. — Смотри!
Она оттолкнулась от берёзового сука, на котором стояла, пролетела по длинной дуге, помогая себе визгом, и врезалась в чёрное зеркало озера.
Через несколько секунд она вынырнула почти у самого берега.
— Эй, Тошкин, ты готов? Подожди меня! Давай щас вместе прыгнем!
— А выдержит? — спросил Антон. — Чё-т неохота копчик ломать…
— Мать твою!.. — Женя, поднимая фонтаны брызг, шла по мелководью к берегу. — Ты мужик или девочка-целочка? — Она легко взобралась по обрыву и снова зашагала к «стартовой площадке».— Скажи ещё, что боишься нырять в незнакомом месте!
Антон заворожённо пошёл за ней. Женя обернулась, хохотнула и перешла на бег.
— Не догонишь! — крикнула она, ловко подхватила ещё качающийся конец пожарного рукава и полезла с ним на берёзу.
Зрелище миниатюрной нагой девушки, бегущей в лунном свете по траве и ловко взбирающейся на дерево, заставило Антона забыть все сомнения.
Сейчас они вместе нырнут в ночное озеро, вдоволь наплаваются, а потом у них будет роскошный трах, какого не было прежде никогда…
Женя сидела на толстом суку, болтала ногами и задорно хохотала, глядя, как Антон карабкается за ней следом.
— Дай руку! — сказала она в приказном тоне. И, не дожидаясь, пока Антон отреагирует, схватила его за запястье и затащила на ветку, на которой устроилась сама.
Антон зашипел.
— Что-то не так? — спросила Женя.
— Бок ободрал об кору.
— М-м-м… Бедненький… — Женя наклонилась и прошлась язычком по царапинам. — До свадьбы заживёт. Ты больше нигде не оцарапался?
— Вроде нет.
— Жаль. Было вкусненько! — Она облизнулась.
Раньше Женя боялась крови. Точнее, испытывала к ней странную брезгливость. Антон думал, как же она выходит из положения в определённые дни месяца, и ему хватило ума не задать этот вопрос.
Но теперь Женя разительно изменилась. Временами Антону казалось, что это и не она вовсе.
Да нет, конечно. Просто от всего, что тут случилось, у нас у всех слегка поехала крыша. Вот, у Женьки от близкого соприкосновения со смертью взыграло либидо. Ну что, надо во всём видеть хорошую сторону…
— Ну что? Ты готов? — спросила Женя.
Она стояла на кривой толстой ветке, словно на полу в собственной комнате, и держала в руках пожарный рукав с привязанной палкой. Антону потребовалось мобилизовать всю свою ловкость, чтобы встать так же, не держась за ствол берёзы — и не думая, что под ногами три метра чистого воздуха, а дальше — земля, где никто не устроил батут.
— Всегда котов!
— Мой герой! — Женя обняла его и поцеловала.
В следующие мгновения её руки ловко согнули из пожарного рукава подобие петли и плотно завернули её на шее парня.
— Нафиг? — удивился Антон.
— Не бойся...