Бери топор, руби хардкор. А в нашем случае мечи!
Автор: Михаил ТемняковУвидел участие замечательного автора Олеся Григорьева во флэшмобе "С мечом в руках..." и даже загорелся желанием поучаствовать. Так как пишу я в основном (всегда) хоррор-истории, а там мечом особо не помахаешь по вполне очевидным причинам, так как там в бои идут клыки, когти, бензопилы, а в моем случае даже куртка. Решил специально сочинить мини-историю длинною в один бой. Для чего? Ну, чтобы отточить стиль и попробовать что-то новое для себя. Надеюсь, задумка, как и исполнение, вам понравятся!
Кончик его меча был воткнут в землю. Он прекрасно видел человека, стоящего возле себя.
— И разве он мне ровня? — думал Эдуардо. Его стойка была расслабленной, вальяжной. Всем своим видом он показывал бесстрашие перед врагом. И эта тактика приносила свои плоды. Джорджио злился:
— Да, как он смеет не считаться со мной? — его ноздри раздувались, будто меха горнила.
Толпа, собравшаяся возле них, стояла, затаив дыхание, боясь шевельнуться или издать звук, чтобы не нарушить таинство подготовки к битве.
— Джорджио же разрубит его ударом, — прошептал бесстрашный зритель, обращаясь ко всем и одновременно к никому. — Клинок этого парня похож на зубочистку! Не то что топор у Джорджио.
Воин подошел к Эдуардо. Он уже придумал план: резкий рывок, взмах и прыжок, а затем почивать на лаврах победителя.
— Ну, сукин сын, я покажу тебе, где твое место, — думал воин, смотря на скучающего врага. Тому не хватало только зевка.
— Извинись передо мной! — рявкнул разъяренный воин, давая последний шанс Эдуардо принять поражение и остаться в живых.
— Извиниться за то, что я назвал тебя огромной бабой и дочерью шлюхи? — слова он проговаривал сонливо, специально растягивая. Давая Джорджио насладиться ими в полной мере. — Зачем мне это делать? Я до сих пор считаю тебя огромной бабой и сыном шлюхи.
Толпа ахнула. Воин взревел. Лезвие топора со смачным звуком разрезало воздух. План претворился в жизнь. Эдуардо вальсирующим движением прочертил круг, кончик лезвия взмыл вверх, подбрасывая крупицы земли. Орудие ударилось в землю. Джорджио, ошарашенный промахом, перевел взгляд с оружия на врага. Тот выровнялся, повернулся спиной к сопернику и поклонился толпе. Толпа восторженно захлопала.
— Ну, я покажу тебе представление! — ярость переполняла Джорджио. Меньше всего он любил позориться, а этот наглец только что унизил его перед всей деревней. Поэтому он снова ринулся на удалого бойца, занеся топор над головой. Эдуардо улыбнулся — враг действовал по его задумке. Разъяренным медведем Джорджио побежал на обидчика и снова нанес рану земле. Ошарашенно, блуждающим взглядом он начал искать врага.
— Куда он пропал? — в панике промелькнуло у Джорджио. Острая боль пронзила его левую щиколотку.
— Я тут, растяпа! — словно читая мысли, ответил противник и вытащил кончик меча из плоти.
В гневе, не вставая, Джорджио со всего размаха расчертил топором полукруг, но и эта попытка была тщетной. Эдуардо непринужденно перепрыгнул лезвие.
— Говорю же, огромная баба, — с едкой ухмылкой подтрунил Эдуардо. — Разве можно быть таким беспомощным?
Даже птицы замолкли, будто желая узнать, чем закончится издевательское сражение.
— Да кем ты себя возомнил, ублюдок! — прорычал Джорджио и, как настоящий берсерк, не обращая внимания на боль, вскочил на ноги, перехватил топор и принялся махать им. В его руках это огромное средство уничтожения было подобно обычной палке — так легко он метал его в разные стороны. И так же легко Эдуардо блокировал удары и уворачивался. Удар в левый бок. Блок! Удар по ноге. Уворот! Тычок в живот. Блок! Джорджио не мог поверить глазам — впервые в жизни кто-то смог пережить его дьявольскую мясорубку, так он называл свои приемы.
— Да кто ты такой? — сказал обессиленно Джорджио, воздух изо рта выходил со свистом. Ни одним мускулом лица он не выдавал сильной боли в боку. Он стоял на коленях, не в силах встать. — Ну давай! Заверши меня, огромную бабу! Заколи дочь шлюхи! — кричал проигравший, махая руками.
— Зачем? — так же скучающе спросил Эдуардо. — Ты же наконец признал свою сущность. — И рассмеялся. Толпа замерла в изумлении и шоке.
— Что? Что? Что ты собрался делать? — впервые в жизни испугавшись, спросил пораженный воин.
Эдуардо ударил его мечом в нос. Плашмя. Так что нос под сталью противно жмякнулся, разбился. И когда полностью выведенный из игры воин, заливаясь кровью, орал от боли, Эдуардо посмотрел на публику, поклонился им и продекларировал:
— Еще один зарвавшийся мерзавец поставлен на место.
И был таков.
— И разве он мне ровня? — думал Эдуардо. Его стойка была расслабленной, вальяжной. Всем своим видом он показывал бесстрашие перед врагом. И эта тактика приносила свои плоды. Джорджио злился:
— Да, как он смеет не считаться со мной? — его ноздри раздувались, будто меха горнила.
Толпа, собравшаяся возле них, стояла, затаив дыхание, боясь шевельнуться или издать звук, чтобы не нарушить таинство подготовки к битве.
— Джорджио же разрубит его ударом, — прошептал бесстрашный зритель, обращаясь ко всем и одновременно к никому. — Клинок этого парня похож на зубочистку! Не то что топор у Джорджио.
Воин подошел к Эдуардо. Он уже придумал план: резкий рывок, взмах и прыжок, а затем почивать на лаврах победителя.
— Ну, сукин сын, я покажу тебе, где твое место, — думал воин, смотря на скучающего врага. Тому не хватало только зевка.
— Извинись передо мной! — рявкнул разъяренный воин, давая последний шанс Эдуардо принять поражение и остаться в живых.
— Извиниться за то, что я назвал тебя огромной бабой и дочерью шлюхи? — слова он проговаривал сонливо, специально растягивая. Давая Джорджио насладиться ими в полной мере. — Зачем мне это делать? Я до сих пор считаю тебя огромной бабой и сыном шлюхи.
Толпа ахнула. Воин взревел. Лезвие топора со смачным звуком разрезало воздух. План претворился в жизнь. Эдуардо вальсирующим движением прочертил круг, кончик лезвия взмыл вверх, подбрасывая крупицы земли. Орудие ударилось в землю. Джорджио, ошарашенный промахом, перевел взгляд с оружия на врага. Тот выровнялся, повернулся спиной к сопернику и поклонился толпе. Толпа восторженно захлопала.
— Ну, я покажу тебе представление! — ярость переполняла Джорджио. Меньше всего он любил позориться, а этот наглец только что унизил его перед всей деревней. Поэтому он снова ринулся на удалого бойца, занеся топор над головой. Эдуардо улыбнулся — враг действовал по его задумке. Разъяренным медведем Джорджио побежал на обидчика и снова нанес рану земле. Ошарашенно, блуждающим взглядом он начал искать врага.
— Куда он пропал? — в панике промелькнуло у Джорджио. Острая боль пронзила его левую щиколотку.
— Я тут, растяпа! — словно читая мысли, ответил противник и вытащил кончик меча из плоти.
В гневе, не вставая, Джорджио со всего размаха расчертил топором полукруг, но и эта попытка была тщетной. Эдуардо непринужденно перепрыгнул лезвие.
— Говорю же, огромная баба, — с едкой ухмылкой подтрунил Эдуардо. — Разве можно быть таким беспомощным?
Даже птицы замолкли, будто желая узнать, чем закончится издевательское сражение.
— Да кем ты себя возомнил, ублюдок! — прорычал Джорджио и, как настоящий берсерк, не обращая внимания на боль, вскочил на ноги, перехватил топор и принялся махать им. В его руках это огромное средство уничтожения было подобно обычной палке — так легко он метал его в разные стороны. И так же легко Эдуардо блокировал удары и уворачивался. Удар в левый бок. Блок! Удар по ноге. Уворот! Тычок в живот. Блок! Джорджио не мог поверить глазам — впервые в жизни кто-то смог пережить его дьявольскую мясорубку, так он называл свои приемы.
— Да кто ты такой? — сказал обессиленно Джорджио, воздух изо рта выходил со свистом. Ни одним мускулом лица он не выдавал сильной боли в боку. Он стоял на коленях, не в силах встать. — Ну давай! Заверши меня, огромную бабу! Заколи дочь шлюхи! — кричал проигравший, махая руками.
— Зачем? — так же скучающе спросил Эдуардо. — Ты же наконец признал свою сущность. — И рассмеялся. Толпа замерла в изумлении и шоке.
— Что? Что? Что ты собрался делать? — впервые в жизни испугавшись, спросил пораженный воин.
Эдуардо ударил его мечом в нос. Плашмя. Так что нос под сталью противно жмякнулся, разбился. И когда полностью выведенный из игры воин, заливаясь кровью, орал от боли, Эдуардо посмотрел на публику, поклонился им и продекларировал:
— Еще один зарвавшийся мерзавец поставлен на место.
И был таков.