«Ратоборцы», Алексей Югов

- Так Христос-то – еврей!

- Дуришь! Наш он, русский, как ещё-то?! (неверное цитирование, «Ратоборцы» (с)

Единственный король земли Русской, угры, Литва, Миндовг и Бела, Бату-хан и монголы, Карпаты и Волга, баскаки, чернецы, прекрасная княжна Дубровка, много исторических фактов, князь Александр Ярославович и Даниил Галицкий, XIII век, жизнь и смерть.

Книга Югова состоит из двух частей, «Даниил Галицкий» и «Александр Невский», из последней в СССР делали детский эрзац, повесть «Отважное сердце», про малолетнего сироту-простолюдина Гриньку, ставшего как-бы оруженосцем Ярославича. При этом первая часть отличается от второй ровно два мяса по-французски в Перестройку от двух разных хозяек, слово чести. 

- В лето нашего исчисления 1245-е, на исходе июля, огромное, громоблистающее доспехами, сверкающее красками многоцветных одеяний, многоплеменное воинство короля мадьярского Бэлы двумя чудовищными потоками перехлестнуло Карпаты и крепко облегло Перемышль (с)

Рассказ о Данииле отличается даже началом. Былинно-героически поднимается не только всё галицко-Волынское княжество, когда прут на него дуром угры короля Бэлы, но и идёт со всех концов Червонной Руси млад да стар, с рожном да топором, с дубиной да топориком-валашкой, пеше али конно, обдоспешенно иль только в овчине шерстью наружу, да… В общем, все поднимаются, идут вспомогать князю, тот, строго да справедливо глядя на дружины с ополчением, командует, направляет, распределяет и пожинает плоды победы. Ура-ура, наши победили, можно за пир да на свадебку. Но, чу, не тут-то было, бо из-за леса, из-за гор, показал мужик… пришли монголы. И князю Даниилу, человеку умному, сильному, иезуитски хитрому, таки придётся ехать в Каракорум, на поклон наследникам Чингисхана, утверждать ярлык на княженье и так далее. 

Где-то в этом моменте появляется исторически достоверный Плано-Карпини, легат папы, отправленный на разведку к монголам, персонаж въедливый, умный, но, как водится в ряде советской литературы, весьма смахивающий на офицера Абвера. Далее же…

Далее же автор поступает воистину иезуитски, не скрывая дум князя о коллаборационизме, в смысле - переходе на тёмную сторону католичества, о продуманном союзе с русской фамилией Ярославичей, о просчитанных вариантах противостояния что крепчающей Венгрии, что ещё более возвышающейся Литве, что крепко стоящей на ногах Польше. И, при этом, явно следуя собственной линии, пытается натянуть на себя шкуру единственного русского короля, каким и оказался в дальнейшем Даниил, умерший на чужбине и прос… потерявший, по сути, всё. 

Довольно трагическая судьба человека незаурядного, но сумевшего остаться в русской истории упоминанием, хотя правил он рядом с глыбами вроде Бату-хана, Миндовга или ещё какого Гедимина. Что же касается книги, то главным вкладом Даниила Романовича в дальнейшее является Дубравка и, право слово, княжна и будущая великая княгиня того стоит. Уж в тексте так точно. 

Собственно, вторая часть посвящена Александру Невскому, в те годы оказавшемуся на жутком перепутье, бо, с одной стороны Степь, с другой Литва с немцами, а посерёдке великий князь-братишка Андрей, у коего за душой хорошего лишь драка за брата на Чудском озере, да и то, в качестве отцовского наблюдателя. А тут – надо то Новгород усмирять, хороводящий сыном Митей как боярам захочется, то дань драть с городов, распущенных Андреем Ярославичем, чтоб оную дань не пришли снова забирать монголы, то решать семейные проблемы, рождённые дроблением столов близких и дальних родственников, то ещё чего, включая чистые, бездонные, наивные и, одновременно, умные глаза галичской княжны, выданной за непутёвого младшего братца и смотрящей на Невского ровно на смысл жизни. А, да, и Каракорум, само собой. Тяжко, в общем.

П.С: вторая часть живая, не былинная, осязаемая и интересная. В ней найдётся место и сироте Гришатке, и умению лечить травами, и горечи о судьбе Руси-матушке и неприкрытому любовному роману в случае с Дубравкой. 

П.П.С: упомянутые в первом абзаце корни Иисуса – один из немногих почти смешных моментов, их во второй части достаточно, и они хороши.