Приворотная скальдика — мансёнг
Автор: Елена СтаниславоваВчера написала об Эгиле Скаллагримссоне, который был не только викингом и воином, но и величайшим скальдом всех времён и народов (к сожалению, Королевская библиотека в Копенгагене изрядно сгорела в 1728 году, поэтому основная часть средневековых исландских текстов утрачена безвозвратно). Сегодня захотелось продолжить скальдическую тему. Равно как и тему Эгиля.
Не уверена, что многие о слышали о таком жанре скальдики, как мансёнг. Я и сама не бог весть какой специалист по скальдической поэзии, для меня это всего лишь одна из характерных черт эпохи, доказывающая, что варварами в современном понимании т.н. викинги точно не были, но периодически этой темой интересуюсь.
Мансёнг (mansǫngr, mansöngr, от man – рабыня, женщина и söngr – песнь) — скальдический жанр, находящий формальное выражение в драпе или отдельной висе, с изначально доминирующей магической приворотной функцией. Часто используется в более общем смысле выражения скальдом его чувства к женщине.
Это научное определение.
Жанр мансёнга был законодательно запрещён в Исландии, как считают исследователи, по двум причинам:
1. упоминание конкретной женщины могло повлиять на её репутацию (это мужчины могли иметь нескольких женщин одновременно, для женщины же отношения с любым мужчиной, кроме мужа, считалось действом недопустимым),
2. этот жанр считался колдовским, содержащим магию (а к магии исландцы очень серьёзно относились).
Запрещалось не только создавать, но и распространять подобную поэзию.
Под заголовком «О поэзии» раздел, касающийся мансёнга, помещен в рукописи (Konungsbók, § 258) древнеисландского собрания законов «Серый Гусь»: ef maðr yrkir mansöng urn kono, ok varðar skóggang — «если человек сочиняет мансёнг о женщине, то объявляется вне закона».
(Кто не в курсе, объявление вне закона было равносильно смертной казни, если преступник сразу после приговора не удалялся в изгнание.)
Так или иначе, законодательное запрещение привело к тому, что от целого поэтического жанра достоверно осталось лишь две строфы Эгиля Скаллагримссона, которые буквально и были названы мансёнг.
Вот одна из:
Ókynni vensk, ennis, ung, þorðak vel forðum, hauka klifs, at hefja, Hlín, þvergnípur mínar; verðk í feld, þás, foldar, faldr kømr í hug skaldi berg-óneris, brúna brátt miðstalli hvata. (B I 45, 14) | «Незнакомой со мной кажется молодая Хлин утеса сокола (= женщина). Прежде я смело поднимал глаза. Должен теперь я прятать нос в меховую накидку, когда приходит на ум скальду земля Торольва (= Асгерд), (или «головной убор земли великана» = Асгерд)». |
Сив насеста сокола
села вдаль от скальда.
Луны лба молил я
Бросить из-под брови.
Ныне ж скальд тоскует
И от скорби вскоре
Мыс промеждубровный
Молча сунет в шубу.
Эгиль Скаллагримссон (Пер. С. В. Петрова)
Небольшое пояснение: согласно «Саге об Эгиле», Эгиль влюбился во вдову своего брата, а поскольку он, как мы уже знаем, красотой и, вообще, привлекательностью не отличался, то был вынужден прибегнуть к колдовству.
Сугубая утилитарность стихов Эгиля состоит в том, чтобы получить в жены явно не склонную к этому браку Асгерд, о чем также говорится в саге.
Как бы то ни было, магия подействовала или более приземлённые экономические соображения, Эгиль на Асгерд дочери Бьёрна женился и имел от неё пятерых детей, двух дочерей и трёх сыновей.
Торгерда (род. 931), жена Олава Павлина
Бера (род. 934), жена Эцура сына Эйвинда
Гуннар (род. 939)
Бёдвар (943—960)
Торстейн (945—1015)
Мансёнг, как правило, описывал любовный треугольник: скальд, его пассия и соперник. При этом здесь также действовал принцип "хвалы" и "хулы". Хула, понятное дело, доставалась сопернику, а хвала — даме сердца.
Заслуживает внимания история об исландском скальде Тьёрви Насмешнике, рассказанная в «Книге о занятии земли» (середина X в.). Тьёрви получил отказ в ответ на сватовство, а позже, когда девушка вышла замуж за другого, нарисовал свою возлюбленную Астрид и ее мужа Торира на стене отхожего места и каждый вечер плевал в лицо Торира и целовал Астрид. Его дяде Хроару это надоело, и он соскоблил рисунки, тогда Тьёрви вырезал те же изображения на рукояти своего сакса и сочинил вису:
«Торира на стенке
Так с Астрид начертал я,
Что ему — насмешка,
А Миста мониста — слава.
И в сияньи ясном
Я на рукояти
Красный образ врезал
Ринд братины винной».
(Пер. С. В. Петрова)
Виса эта мансёнгом не считается, хотя соответствует ему не только по сути («ему — насмешка», ей — «слава»), но и по реакции окружающих (братья Астрид в результате убивают и Тьёрви, и Хроара).
Тема, конечно, интересная, но более надоедать вам не буду.
(Я тут воспользовалась работой Е.А. Гуревич и И.Г. Матюшиной, конкретно её третьей частью (Глава 3. Любовная поэзия: мансёнг). Кому уж очень интересно, можно найти этот текст в интернете.)