Последнее написанное (Воскресный абзац)

Виктор проснулся с осознанием потери чего-то мучительно-прекрасного. Он зажмурился до серых пятен в черноте, пытаясь ухватить ускользающие картины. Всплыла белая площадь где-то далеко внизу, под ногами, залитая солнечным светом. Опытный взгляд архитектора прикинул перспективные искажения -- у трапециевидной площади все стороны были ровно такой длины, чтобы с его точки зрения она выглядела идеальным квадратом. Эта мысль поразила его -- площадь выстроенная ради оптической иллюзии одного наблюдателя, и он поспешно отбросил эту мысль, пока не исчезло всё остальное. Звуки и запахи нового дня разъедали сон, Виктор спешно хватал расползающиеся под пальцами обрывки. Там были тяжёлые хлопки полотна над головой, и солнце, то палящее в затылок, то ослабевшее, рассеянное плотной тканью... Были орлы, но непривычные, одноглавые, с высунутыми волнистыми языками... Были люди внизу, безупречно ровные колонны, как чёрные глянцевые зёрна го, выстроенные по узлам невидимой клетки, и один из них выпал из строя и неряшливо валялся откатившейся горошиной, а Виктор протянул руку -- чёрный обшлаг, белый манжет, серебряная башенка на чёрной эмалированной запонке -- и легко, пальцем, подтолкнул его в строй. И только все зёрнышки заняли свои места, выровнялись по геометрически совершенной решётке, построенной для него одного, на Виктора нахлынула эйфория: жизнь упорядочилась и полностью подчинилась его контролю. Виктор жадно губами собирал крошки, оставшиеся от ночного пиршества, и с тоскливой завистью к себе представлял, каким роскошным оно было. Было что-то ещё... Когда он почти незаметным движением восстановил порядок, на безымянном пальце правой руки сверкнуло кольцо: чернёное серебро, два витых каната, а между ними -- вязь из дубовых листьев. Потом он опустил кисть на горячий мрамор рядом с рукой жены -- тонкой, белой, будто выточенной Микеланджело из того же материала, -- и в этот миг ощущение счастья заполнило его. От жалкой ускользающей тени того, что он чувствовал во сне, сердце заколотилось под горлом. 

В поддержку флешмоба Екатерины Овсяниковой Воскресный абзац