Пара слов о мифологии древних эстов (суббота задержалась до понедельника, 18+)

Почему именно древних эстов? Ниже поясню.

Эстонская мифология довольно тесно связана с мифологией балтских и германских народов  (возможно, повлияло соседство — взаимосвязи были с древности), либо сходные условия существования сыграли свою роль. Кроме того, мифология эстов (которые по сути своей  финно-угры) включает в себя элементы уральского мифологического наследия (это другая ветвь финно-угров).

Как и любому мифологическому мировоззрению древние эсты-язычники практиковали анимизм, то есть верили в то, что у каждого животного, дерева и даже камня есть душа, а в ручьях и деревьях живут духи-хранители.

Согласно космогонии древних эстов, что мир возник из яйца, а Млечный путь— это ствол мирового древа. Чуть позже у Млечного пути появилась дополнительная функция: птицы переносили души покойных по этому пути в загробный мир. (Прада, у меня тут рад вопросов возникает: из эстонских краёв Млечный путь виден нечасто. Зимой небо почти постоянно укрыто тучами, летом — слишком светло. Но, может, редкая возможность разглядеть Млечный путь повышала его сакральность?)

По мере развития земледелия в мифологическом мировоззрении эстов на первый план вышли небесные и земные божества, которые управляли погодными явлениями и были "ответственны" за урожай (а территория эстов всегда являлась зоной рискованного земледелия). Верховным божеством, как можно предположить, был бог-громовик Уку, за сохранность полей и скота "отвечал" Метсик – бог плодородия, а за погодой следила Тууле-эма (Матушка-ветер).

А что я вдруг вспомнила про верования древних эстов? Сегодня возвращаюсь на границу (т.е. на дачу). Ну, и эти самые древние эсты фигурируют в моей повести (которую я считаю романом, но кто-то решил, что понятие роман определяется объёмом) — "Путь к вершине". Сегодня сделала скидку на это произведение (одно из наиболее важных и ценных для меня лично как автора). Иногда мне кажется, что это и моя вершина, как сочинителя текстов...

Я пропустила несколько субботних флешмобов. Поэтому у меня не понедельник начинается в субботу, а суббота задержалась до понедельника. Так что запоздалый  "субботний" отрывок и объявление.

Отрывок (не помню, может, публиковала его уже, но с этого начинается произведение, так что это — не спойлер, а завязка, и здесь как раз "древнеэстонский Тор" упоминается):

Факел догорел и погас. Тойве шла вдоль низкой бревенчатой стены, иногда касаясь её рукой и вздрагивая, чтобы отогнать морок окутывающей её тьмы. Намаялась за день. Горечь от утраты единственного родного человека и усталость лишили Тойве сил. Упасть на солому, укрыться старым одеялом из волчьих шкур и забыться тяжёлым сном — больше ей ничего не хотелось.

Споткнулась о полено, оставленное нерадивым работником, не удержалась на ногах. Потёрла ушибленную коленку. Позади послышались тяжёлые шаги. Или почудилось? Нет, не почудилось. Кто-то идёт следом. Явно мужчина. Что ему надо? Зачем идёт на женскую половину дома?

Человек, идущий следом, приблизился, наткнулся на поднявшуюся с пола Тойве, ощупал её, прижал к стене, рукой провел по волосам, нащупал грудь под тонкой рубахой, довольно хмыкнул и навалился на Тойве всем телом. Тойве почувствовала возбуждение мужчины и оттолкнула его, что было сил. Но то ли выпитый на тризне хмель ударил ему в голову, то ли не ожидал он такого отпора, но на ногах не удержался, осел на пол, увлекая Тойве за собой. И тут же подгрёб её под себя. Отвердевшим мужским естеством упёрся Тойве в живот и стал тащить подол её рубахи вверх, но получалось это у него плохо.

— Молод-дая де-евка, — выдохнул он ей в лицо хмельным духом, — Сл-ла-адкая.

При звуке голоса мужчины Тойве вздрогнула.

— Меелис, остановись. Я же Тойве, дочь твоего отца.

Смятением и отчаянием был наполнен голос Тойве, но её единокровный брат ничего этого не слышал.

— А мне в-всё равно, сл-ладкая де-евка, хоть доч-черью Уки[1] н-назовись, — его язык заплетался, а руки делали своё дело, и Меелису всё-таки удалось задрать подол рубахи Тойве.

Тойве была сильной девушкой. Её сопротивление сначала только забавляло и распаляло Меелиса:

— И что ты в-возишься, погоди воз-зиться, р-рано ещё.

Но вскоре непокорность Тойве ему надоела, он чуть приподнялся, размахнулся и наотмашь ударил её по лицу. Голова Тойве резко дёрнулась, во рту появился солоноватый вкус крови. И пока Тойве приходила в себя, Меелис локтем прижал её плечи к выстланному соломой земляному полу, коленом раздвинул ей ноги, а другой рукой дернул за шнурок, приспустил штаны. И резко подался вперёд.

— Меелис, нет, не делай этого, — забился немой крик в горле Тойве. Но было поздно. Тело её уже пронзила боль, и лишь глухой беспомощный стон вырвался из её груди.

Меелис утихомирился быстро. Встал, подтянул штаны и, как ни в чём ни бывало, двинулся на мужскую половину дома.

А Тойве села, прислонилась к стене, подтянула колени к груди и натянула подол рубахи до самых кончиков пальцев озябших ног.

Тойве едва ли когда-то плакала, но теперь слёзы душили её. И она отпустила их на волю.

[1] Бог-громовик, верховное божество пантеона древних эстов.

Путь к Вершине —  "очень сильное произведение получилось, много сказано слов в комментариях, но вот мораль, очевидная для "нас сегодняшних", но совсем не очевидная для людей того времени: люди - не собственность. И не должны её становиться. Главная героиня книги своим характером буквально "выгрызает" своё право на свободу". (Это из комментария к произведению.)

Это первая книга из цикла "Истории из истории", история судьбы одной женщины, реально существовавшей в эпоху викингов. Поскольку в источнике (в "Книге о занятии земли") детальных сведений о её жизни не приводится, я позволила себе создать некоторую авторскую реконструкцию. Можно воспринимать это произведение как художественную биографию. А ещё это история любви. Ведь любовь живёт в сердцах людей во все времена.

ЗЫ
Эта скидка действует один день — сегодня, в понедельник 21 июля.