Разное авторское

То, чего я опасалась — началось. Пишу девятую главу "Щучьего обручника" и выяснилось, что мне нужно вставить эпизод в третью, которая уже опубликована. Вставила. Он в целом небольшой, но Адриана показывает с важной стороны. Без него дальнейшее смотрится иначе.

Именно из опасений, что потребуются новые переработки, прочие главы пока публиковать не спешу.

Эта книга и так идет сложно, мои беты имеют ко мне много вопросов и комментариев. Мне нужно хорошо над ней подумать.

Плохая для меня новость: возможно, возьму по ней паузу. 

Хорошая: идея, что написать во время этой паузы, уже есть)

Все еще может пойти не так, как думаю, но заверяю: я тут, я пишу изо всех моих сил)

Вчерашная рецензия на "Щепку" вдохновила тоже.

Спасибо всем, кто читает готовое и ждет новое)

Вот вставленный кусок из 3-ей главы про Адриана и бесноватого Мычуна, чтобы читавшим его не искать.

За что бы ни случилось наказание, Мычун платил уже давно и страшно. Нынче, вновь лишенный воли, он потащился с Адрианом по базару, глядя на большие пальцы своих ног.

— Чадо дудкой отвлеки!.. — продавец разномастных свистулек все еще старался громче всех.

Внезапно, впервые за день, на его залежалый товар отыскался охотник: Мычун воспрял, метнулся с новой силой, выхватил глиняную птичку и далеко засунул ее в рот. Подул старательно, выпучивая красные глаза, но звонкой трели из него не вышло.

— Эй! — возопил обокраденный птичник. — Совсем сдурел? Кто после тебя позарится!

Злился не зря — слишком уж много здесь свидетелей тому, как свистульку слюнявит больными зубами бесноватый. Тихонечко прополоснуть и все-таки продать — уже не выйдет.

— Давно б тебя в реку, — птичник пнул его под ноги. — Гниль ходячая!

Занятый свистулькой, тот не ждал и не успел отпрыгнуть. Рухнул опять, но и добычу изо рта не выпустил. Птичник примерился добавить, но Адриан его вдруг оттеснил категорически.

— Совесть имей, — напомнил он.

— Ишь ты, защитник! — толкнулся торговец плечом.

— Много ума — на больного кидаться? Оставь уж.

Люди смотрели. Мало кто желал бы иметь дело с Мычуном, но и пинать его было не принято. Перегнешь — не забудут навек. Мужик отступил, но насупился гневно:

— Не тебя обокрали, поди!

Адриан тоже знал, что стал участником большого представления, которое до вечера не перестанут обсуждать. Прищурясь, он с улыбкой вытащил кошель.

— А дай-ка ты и мне свои пищалки.

Птичник выдохнул сердито — гордость воспротивилась, но этот миг в ладони редкого покупщика сверкнуло серебро.

— Какую тебе? — спросил неохотно.

Поднял корзину с разукрашенным товаром и хмуро преподнес: живее выбирай!

— Все, — со смехом огорошил Адриан и выхватил весь птичий склад. — Держи вот!

В руку птичника приятным холодом легли монеты. Молодец их и не пересчитывал — знал, что там намного больше, чем тот за две седмицы наторгует. Мужик и правда — сердито вскинулся на богача, но жадность победила. Краснея, он глядел, как Адриан вторично вынул бесноватого из пыли и вдруг вручил ему корзину:

— На, владей!

Птичник обругал их идиотами, зато Мычун вцепился в нее весь и завращал глазами. Во рту еще торчала первая свистулька, и он совсем не понимал, что с нею делать. В лице, однако, на секунду проступило что-то ясное. Адриан улыбнулся довольно и даже хлопнул по костлявому плечу:

— Пойдем.

Засвистев триумфально без помощи птичек, Адриан повел больного дальше. Тот продолжил старательно дуть, обнимая корзину. Народ смотрел на них, как на приезжий цирк. Мирон молчал у лавки.