Грайндхаус — честный и бесстыдный брат артхауса

Недавно я поняла, что люблю грайндхаус. Не как guilty pleasure, а по-настоящему. Так же, как люблю психологические триллеры, философскую фантастику, атмосферный хоррор, визуальный арт-хаус. Просто здесь та же глубина, но без напускной важности. Без фальши.

Этот жанр говорит со мной напрямую, без витиеватых аллегорий. Он обнаженный, честный, грубый, но из-за этого живой. И именно поэтому мне захотелось написать нижеследующую статью. Чтобы наконец вслух признаться: да, я люблю грайндхаус.

Пока «высокое искусство» все глубже погружается в абстракции и метафоры, грайндхаус остается в прямом контакте с телесным и инстинктивным. Он не боится показать то, что обычно скрывается под слоем красивых образов — страх, влечение, агрессию.

Грайндхаус — это эстетика, которая берет дикое начало, все то, от чего нас отучало «приличное» общество, вырывает из нашей груди и говорит: «Вот, смотри». 

Сюда входят кино, литература и вся та культура, которая существовала всегда, но оставалась в подполье — в маленьких дешевых кинотеатрах или на самой нижней полке в книжном магазине. Полуголые девушки с огромными пушками и характером, мужчины с тестостероном, который зашкаливает так, что они расправляются со всеми врагами одним махом, секс в кадре не ради эстетики, а потому что такие сцены привлекают и больше отражают реальную жизнь.

Это то, что критики с пеной у рта называют «трэшем». А я называю — настоящим.

Искренность без прикрас

Грайндхаус не подает человеческие страсти в красивой обертке. Он швыряет в лицо реальность такой, какая она есть. Этот жанр не комментирует, не оправдывается, не делает вид, что знает, как надо, просто показывает. И этим многих пугает, потому что большинство привыкло к искусству, которое объясняет: вот тут мораль, вот тут катарсис, а вот тут можно поплакать. А грайндхаус дает по зубам и молчит.

Смотрю я «Американского психопата» или «От заката до рассвета» и мне нравится. Не потому, что глубоко, а потому что без вранья, без затянутых диалогов, без морали на десерт.

Тем временем в рецензиях пишут: «второсортное кино», «эксплуатация женского тела», «много крови». Будто в жизни все иначе и нет плохо освещенных подворотен, где творятся вещи и похуже.

Патрик Бейтмен из «Американского психопата» продукт своего времени: дорогие костюмы, идеальные друзья-пустышки, бессодержательные разговоры и вообще тотальная внутренняя пустота. Он живет той самой успешной жизнью, к которой стремится общество, но все это бездушный пластик. Ни радости, ни смысла. От механической рутины у него начинается внутренний распад, который проявляется в диком, не всегда реалистичном, но страшно интимном насилии.

В первой части «От заката до рассвета» есть мощная сцена: священник Джейкоб Фуллер, еще недавно терзаемый утратой веры и потерей жены, постепенно начинает меняться. Переломный момент наступает, когда братья Гекко берут его и детей в заложники. Именно тогда он впервые делает прагматический выбор: не жертвовать собой, а подчиниться, чтобы выжить и защитить семью. Это не момент внезапного героизма — это проявление инстинкта. И когда на них обрушивается кошмар в виде адски уродливых вампиров, он не пытается вернуться к молитвам, а берет дробовик, защищает семью и делает то, что должен.

Кто бы что не говорил, грайндхаус не про шок, он про искренность. Он не эксплуатирует, он говорит: «Смотри, вот это человек. Он таков, каков есть».

В хорошем грайндхаусе:

• Секс — не романтика, а голод, зависимость, боль и контакт
• Насилие — жест отчаяния, реакция на страх, унижение, жажду выжить
• Герои — сломанные, злые, страстные, настоящие

Мастера жанра

Кино

Роберт Родригес. Его фильмы сделаны из бензина, пота и крови. В них все пышет жаром. Женщины — опасные, красивые, к которым невозможно прикоснуться и не обжечься. Мужчины с пистолетами в трусах (буквально), гниющие мертвецы, рев мотоциклов и диалоги, от которых даже мне хочется выпить.

Квентин Тарантино. Его фильмы симфония насилия и болтовни. Он знает, как устроен культ, как работает саспенс. «Бесславные ублюдки», «Убить Билла», «Джеки Браун» — любовные письма жанру.

Уэс Крейвен. Его «Крик» и «Кошмар на улице Вязов» уже поп-культура. Но «Последний дом слева» абсолютный грайндхаус по духу: дикий, жестокий, грязный и почти лишенный морали. «У холмов есть глаза» мрачная, безысходная, брутальная вещь. Съемка дешевая, а ощущение угрозы самое настоящее. Это уже почти хоррор, но с грайндхаусным нутром.

Пол Верховен. Гений, который умеет вплести кровавый трэш в политическую сатиру. «Робокоп» — это про Америку. «Звездный десант» про милитаризм и фашизм. Это хищная аллегория, упакованная в пули и слизь. 

Литература

Клайв Баркер. Мастер телесного ужаса, смеси секса, мутации и боли. Его сборник рассказов «Книги крови» — это грайндхаус в прозе: порой отвратительно, но завораживающе и никогда не скучно. «Восставший из ада/Хеллрейзер», который он не только написал, но и самостоятельно экранизировал, — это садомазохизм, плоть, желание, наказание, все в одной загадочной шкатулке.

Брет Истон Эллис. «Американский психопат» один из самых холодных, стильных, но абсолютно грайндхаусных текстов. Он показывает, как насилие и секс могут быть частью общества и личного разложения. Просто Эллис делает это немного прилизанно, но это не отменяет сути.

Стивен Кинг. Он мейнстримный хоррорщик с уклоном в психологию и семейные драмы. Тем не менее иногда у него проскакивают грязные, шоковые сцены, но это скорее исключение, чем стиль. «Мертвая зона» и «Кэрри» предлагают несколько поистине грайндхаусных моментов.

Амбиции жанра

В современной литературе и кино очень много произведений на грани грайндхауса. Сейчас уже никто не может игнорировать, что грайндхаус — это не просто «низкий жанр». Его часто упоминают в исследованиях визуального насилия и табу, рассматривают как культурный феномен, потому что он отражает то, что приличные жанры пытаются замолчать.

Пока будет стыд, будет грайндхаус. Пока будут люди, которым хочется секса, убийств, мести и спасения — жанр будет жить. А это значит, он будет жить вечно, потому что такова человеческая природа, сколько ее ни запихивай в рамки приличия.

И да, жанр любят не потому, что он умный, хотя он может быть и таким. А потому что не боится быть уродливым, глупым и гротескным — как и мы все. 

Это искусство на инстинктах.