Концерт, который... был?

Тот концерт стал апофеозом его карьеры. Тео пел для Эдит. Он смог, наконец, спеть ей о своей любви так, как не умел раньше. 

И когда прозвучали финальные ноты песни, которой концерт должен был завершиться, овации не стихали. Тео зашел за кулисы перевести дух. К нему подошел Луи.

— Жарко! — улыбнулся ему Тео, разгоряченный выступлением. На его висках бисером блестели капельки пота, тонкими струйками стекали по щекам, вдоль шеи в расстегнутый ворот рубашки. — Лулу, они хотят, чтобы я пел еще!

— Тео, это потрясающе! Они твои! Жаль, ты уже исполнил весь свой текущий репертуар. Может, споешь какую-то песню «на бис» или что-то из более старого? Если не устал…

Тео думал не больше доли секунды. Решение пришло само, поразив своей очевидностью.

— Лулу, предупредите, пожалуйста, музыкантов, что я буду петь «Зачем нужна любовь».

Если бы в подмостки у ног Баррье прямо сейчас ударила молния, наверное, он удивился бы меньше.

— Ты уверен, Тео? Последний раз ты пел ее вместе с Эдит… Все эти годы ты отказывался ее даже репетировать!

— А сегодня спою. Обе партии, свою и Эдит, — со спокойной улыбкой твердо ответил Тео. — Музыканты помнят песню, я тоже. Будет импровизация!

Луи снова с сомнением посмотрел на Тео, прошел за задним занавесом к оркестру и передал просьбу. Музыканты нерешительно переглянулись. Но Тео уже стоял на сцене. Его встретила новая волна аплодисментов. Он наклонился к микрофону и объявил:

— Песня Мишеля Эмера, которую мы исполняли вместе с Эдит Пиаф, «Зачем нужна любовь».

Публика ответила восторженным гулом. Тео кивнул музыкантам. С первыми аккордами зал смолк, затаив дыхание. Тео начал первый куплет, поразившись, насколько легко звучит голос. Он пел так, будто не было смерти Эдит и этих ужасных шести с половиной лет… Пел, как пел вместе с ней, но лучше, увереннее:

Зачем нужна любовь?
Вечно рассказывают
Лишенные смысла истории.
Так для чего любить?

Между его репликой и репликой Эдит проигрыша не было. Тео набрал в легкие воздух, не без опаски собираясь перейти к тексту, который когда-то пела в ответ она.

В этот момент один из прожекторов вдруг метнулся в сторону зала… И в конце прохода между рядами выхватил из мрака бледное лицо с высоким лбом, изящные кисти рук с длинными тонкими пальцами. 

Игра светом, которой виртуозно владела она одна…

Любовь не объяснить.
Это что-то такое,
Что приходит неизвестно откуда
И вдруг захватывает вас.

Голос, такой родной, заполонил собой все пространство большого зала.

Вырез в форме сердца на скромном черном платье дизайна известного кутюрье… Знаменитый вырез нельзя было не узнать, а Тео узнал бы из миллиона…

Крошечная фигурка двинулась к сцене привычно неловкой походкой. Ее он тоже узнал моментально, и сердце бешено заколотилось.

Но когда опять настал черед петь ему, голос Тео не подвел. Он спел свою часть куплета все так же уверенно. Они обменивались знакомыми репликами: он сомневался в смысле любви, она убеждала. С каждым новым куплетом Эдит — а сомнений в том, что это она, не осталось — приближалась.

Она, которой высчитывали с точностью до нескольких сантиметров расстояние до микрофона — с таким трудом давался ей дополнительный шаг — шла сейчас под светом софитов к нему. Шла, как обычно, чуть сутулясь, но без усилий, свободно… И пела!

Тео поймал себя на том, что следит за ней, шевеля губами и повторяя про себя каждое ее слово. Так, как прежде следила за ним она. Так мать следит за первыми шагами ребенка с восторгом, любовью, смешанными с тревогой: удержится на ногах, не упадет? Падать Эдит явно не собиралась, и тревога Тео постепенно сменилась чувством огромного счастья, поглотившего его без остатка. Счастья оттого, что голос Эдит звучал звонко и в полную силу, а сама она шла легко и с каждым шагом становилась все ближе. Они снова пели вдвоем!

Наконец она подошла, Тео быстро сделал пару шагов к рампе и протянул руку Эдит, помогая взойти по ступенькам на сцену. Он коснулся ее ладони, горячей, живой, настоящей! Эдит допела песню, стоя рядом с ним, держа за руку, как когда-то. Тео смотрел ей в глаза с упоением, глаза Эдит отвечали ему тем же.

Шквал оваций, казалось, сметет их со сцены. Тео сбился со счета, сколько раз занавес закрывали и вновь открывали. Зрители поднимались на сцену, дарили Эдит огромных размеров букеты. Цветы тут же оказывались в руках Тео, он уносил их за кулисы и сразу возвращался к ней.

Эдит улыбалась залу. Как обычно счастливо, благодарно, немного смущенно, глядя куда-то поверх голов зрителей, стараясь охватить всех восхищенным, лучащимся взглядом. Как всегда в такие минуты от нее исходила особая аура, превращая Эдит в ослепительную красавицу.

Тео не мог на нее наглядеться. Когда он видел ее в последний раз, она казалась лет на двадцать старше своих сорока семи лет. Теперь ее лицо — без малейших следов болезни, страданий — помолодело. Тео был так взволнован происходящим, что не мог произнести ни слова. Эдит первая вполголоса обратилась к нему. В своей манере, как ни в чем ни бывало:

— Ну, хватит поклонов, пойдем к тебе в гримерку, своей у меня теперь нет. Дай знак, чтоб занавес больше не открывали.

— Ты разве не будешь петь?

— Нет, — мотнула Эдит головой, — это твой триумф, Тео. Я просто хотела разделить его с тобой.

Она увлекла его за руку за кулисы.

Песня с русскими субтитрами: