Полуночница...

к

Покои послухов находились на третьем этаже черного кремля, оба широких окна по ночной духоте были настежь распахнуты, меж кроватей гулял легкий прохладный ветерок. Но почему же ему стало так тяжко дышать? Дети в комнате не просыпались, дыша во сне учащенно, словно были не в силах глубоко вздохнуть, а при свете пробивающегося через окна света волчьего солнышка – полной желтой луны, мальчик с удивлением увидел, что у многих на лбу, несмотря на ночную прохладу, выступили крупные капли пота.С трудом пробираясь через вязкий, плотный воздух он все же встал у кровати, намереваясь дойти до двери и выскочить на продол, но в этот момент самый старший из них, Мешко, сын купца из Червонницы, страшно захрипел от нехватки воздуха, и круглое лицо его стало наливаться дурной кровью. Будто в ответ на его сиплый хрип возле ближайшего окна протаяла темнота и из нее шагнула невысокая худая девочка с очень белой кожей и словно светящимися в темноте рыжими распущенными в пояс волосами.

- Это же Верица… - Пронеслось в голове, он хорошо помнил эту хохотушку в конопушках, четыре месяца просидев с ней бок о бок на широких дубовых скамьях Обережья. Но сейчас она совсем не улыбалась, была совершенно голой, на ее очень бледной коже не было ни следа солнечных веснушек, зато по всему телу явственно проступали толстые, черные, пульсирующие вены. Растрепанные длинные рыжие волосы почти закрывали лицо, пряча закатившиеся в лоб глаза без зрачков, из четырех глубоких разрезов на тонких предплечьях щедро текла темная кровь, и вязкими ручьями струилась вниз по запястьям и пальцам, превращаясь в длинные черные когти. Небрежно махнув рукой, полуночница играючи вскрыла когтями у послуха Мешко горло, и струя тяжелой горячей крови ударила в выбеленный мелом потолок, с которого стала стекать на дергающийся в агонии труп ребенка весенней капелью. Верица подставила под весело падающие капли крови свою ладонь и облизала ее невероятно длинным и гибким серым языком.

- Что Живко, тебе страш-ш-шно?

- Страшно. – Мальчик не узнал своего тусклого голоса, умирать ему очень не хотелось.

- А мне было страш-ш-шно там, на кресте, когда нас раздели, привяз-з-зали и руки железом острым порез-з-зали. А после того как из меня кровь убеж-ж-жала мне стало вс-с-се равно. Сдохнув, я очнулас-с-сь на дне колодца и от этого стало даж-ж-же немного вес-с-село. – Полуночница говорила невнятно и сильно шепелявила, словно длинный язык во рту мешал ей правильно выговаривать слова. Схватив Мешко левой рукой за щиколотку, она сдёрнула его с кровати и потащила к открытому окну, из которого сама недавно вылезла. Стараясь даже не дышать, мальчик сделал два осторожных шага к двери, но Верица тут же словно соткалась из темноты прямо перед ним, перекрыв дорогу к двери, которая вела к жизни и спасению.

- А ты куда собралс-с-ся, друж-ж-жок? Или сынок лавочника побрез-з-зговал дочерью скотницы? Со мной сегодня пойдеш-ш-шь, так и знай. Вмес-с-сте мы будем вес-с-селитс-с-ся. – Рыжая полуночница кончиками длинных когтей откинула волосы со своего лица, и широко улыбаясь, уставившись на него белыми глазами без зрачков. – Вы вс-с-се со мной сегодня пойдете! – В исступлении взвизгнула Верица. Сил у неуспокоенного духа было столько, что потолок пошел крупными трещинами, из которых сыпалась каменная крошка, а воздухе повисла густая пыль. Живко с надеждой обернулся вокруг, но сильный полог тишины, которому их, на его беду, научили в Обережье два года назад, в исполнении мертвой Верицы исправно впитывал звуки в себя, не выпуская наружу не малейшего мышиного писка.

- Знать не сжег на костре Верицу сучий возница… - Растерянно подумал мальчик.

- Дров ему на вс-с-сех нас не хватало. – Равнодушно и сухо ответила его тайным мыслям полуночница. – Возница домой до темна попас-с-сть торопилс-с-ся, аж подж-ж-жилки его от страха тряслис-с-сь, вот он меня по пути домой в колодец чумного хутора заброш-ш-шеного как падаль и с-с-скинул.

Так она еще и сильный баюн! Скрытые думы человека как книгу открытую прочесть может… Ноги словно приросли к полу, послух не мог пошевелится, накатило тупое безразличие. Но внезапно Живко разозлился на себя, будто увидев со стороны – случайно попавший в покои кремля Черного обережья дрожащий в темноте, едва не обмочившийся от страха и неизвестности, убогий сын лавочника из сельских Закутков. Как многократно с усмешкой говаривал их Мастер-наставник, из дворовой собаки матерого волка не вырастить. За два года обучения Живко это накрепко запомнил эту присказку, и по жизни старался идти зубастым молчаливым волчонком, а не скулящей дворовой псиной.

- И что я тут вижу? – Живко знал, что может не говорить вслух, полуночница его все равно услышит, но звук собственного голоса сейчас придавал ему дополнительную уверенность и внутреннюю силу. - Какой-то наглый падший упырь. - Мальчик с брезгливостью взглянул на стоявшую напротив голую Верицу. - Набрался смелости прокрасться в самое Обережье, да еще пытается меня здесь запугивать! Меня, будущего кудесника Черного обережья, от которого такие не упокоенные твари как ты должны как мыши разбегаться и по щелям хорониться!

Живко расправил плечи, вызывающе усмехнулся, и детский страх ушел, уступив место бешенству кудесника, заставшего в своих покоях заложного мертвеца. Верица неуверенно сделала шаг назад, и снова пронзительно взвизгнула, из уголков ее глаз по белому, как мрамор лицу, побежали две черные струйки крови. Тяжесть в покоях немного спала, и с трудом задышали, задвигались и застонали юные послухи. Лежавшая на соседней кровати Заряна, выгнувшись дугой упала на пол, и безвольно загребая по каменному полу руками, случайно схватила его за щиколотку. На мгновенье замерев, она подползла еще поближе, и крепко обняв мальчика обеими руками, не отпуская его, поднялась рядом с ним на ноги.

- Живко… Это ты? – Мальчик не повернул головы, и не отвлекаясь, продолжал давить полуночницу своей внутренней силой. Сдохни, сдохни же тварь… Та тихо подвывала, прижав ладони к глазам, черная кровь из под ладоней хлестала уже ручьями.

- Ах ты сука!!! – Заряна наконец увидела стоящую в пяти шагах Верицу, длинные рыжие волосы на которой, в тот же миг вспыхнули ярким пламенем, осветив темноту покоев. Полуночница дико завизжала, и легко перемахнув через три кровати, выпрыгнула в окно. Полог тишины, наложенный упырем, спал и в покоях стали слышны громкие крики со двора и топот ног на продоле. Вбежавшие в комнату кудесники быстро разобрались в ситуации и стали на кроватях укладывать детей на бок, чтобы они лежа на спине не захлебнулись, у каждого послуха из носа, ушей и глаз обильно текла кровь. Живко с Заряной стояли в стороне от этой суеты крепко взявшись за руки, девочка, держа в левой руке простыню, вытирала кровь со своего лица.

- Кто это был? – Мастер-наставник Свет внимательно осматривал располосованное, словно добрым мечом горло послуха Мешко.

- Верица! Тупая рыжая сука, в полуночницу обернулась. – Зло прошипела Заряна. В комнату вбежал один из кремлевских слуг, бледный от едва сдерживаемого страха, и доложился Мастеру-наставнику:

- Убито семь княжеских латников, конюшенный, две прачки, восемь лошадей. Еще трое слуг пропали, их сейчас ищут. Старшина Обережья ожидает Вас во дворе черного кремля.

- Досадно. А ты что скажешь мелкий? – У Живко, единственного из всех послухов, на лице и одежде не было никаких следов крови. Ни капли.

- После обращения Верица сохранила память. Хорошо помнит, чему здесь учили, крепкий полог тишины на покои накинула, а когда с нами вместе занималась, и половины этого не могла. Еще полуночница… Она ко всему прочему очень сильный баюн, у слабого духом человека даже мысли читает. – Мальчик понял, что время недомолвок уже прошло, и теперь Мастеру Свету голову заморочить не получиться.

- А ты? – Глядя ему прямо в глаза, спросил Мастер-наставник.

- А я, выходит, что сильнее. – Мальчик обыденно пожал плечами, мол, о чем тут спрашивать, я же перед вами живой стою.

- Все понятно. Мы ее обязательно найдем. Найдем и окончательно убьем. Но это будет только завтра, ночью она в большой силе. А прямо сейчас, полуночница в ярости вырежет всю округу. Поэтому у меня для тебя испытание – ты ее найдешь, и будешь ей мешать убивать селян, а если у тебя получится, то загонишь ее с утра в какую-нибудь дыру и будешь сторожить, чтобы она до нашего прихода не сбежала. Все ясно? – Мастер Свет говорил спокойно и размеренно, словно давал очередное простое испытание на занятиях.

- Ясно, Мастер наставник, все сделаю. Мне бы воды побольше и немного еды в дорогу.

- Получишь, что попросишь. Заряна, ты можешь отпустить его руку, упырь сбежал, здесь безопасно и спокойно. – Цветан обратил внимание на то, что девочка до сих пор не выпускает руку Живко.

- Не отпущу. С ним пока рядом буду. – Заряна опустила глаза и упрямо помотала головой, она была на грани истерики. – С ним мне спокойней.

- Ладно, пусть так. – Хороший наставник всегда тонко чувствует пределы, за которые выходить не стоит. – Тогда ты поможешь Живко с полуночницей. Приступайте к испытанию незамедлительно.

В просторном кремлевском дворе кипела работа, а заспанные княжеские латники, поднятые по тревоге посреди ночи, хмуро наблюдали за тем, как под присмотром молчаливого седого кудесника, кремлевские слуги торопливо снимают доспехи с их убитых товарищей, и в одном исподнем, укладывают окровавленные тела на подводу, зачем-то связывая мертвым воинам руки и ноги крепкими конопляными веревками.

- Господин, я хочу Вам напомнить, что княжеских ратных людей, в бою погибших, издавна на костер в доспехах и с личным оружием возлагали. – Вежливо, но настойчиво обратился к старому кудеснику княжеский сотник.

- Очень похвально, сотник Татимир, что традиции старые ты почитаешь и соблюдаешь. – Безразлично ответил старый, но еще крепкий телом и духом кудесник. – Вот только ты скажи мне Весельчак, если из них кто приживалой полуночницы обратиться, тебе с упырем как сподручней биться будет, когда он связанный и в исподнее одет или в броню латную по уму обряжен?

- Прости меня господине. – Покрасневший от стыда княжеский сотник Татимир Весельчак низко поклонился кудеснику. – Не подумал сразу я о том, хотя и сам должен был догадаться, не первую годину на службе.

Рядом хрипели порванные лошади, которых добивали конюшенные, вдоль невысокого частокола Обережья быстрым шагом шли двое молодых кудесников, через каждые двадцать-тридцать шагов зажигая на кончиках заостренных бревен белые и синие, разгоняющие ночную тьму, яркие светляки. В этой суматохе никто и не заметил двух державшихся за руки детей, выскользнувших в темноту со двора Обережья.

Древний сторож. Том 1. Русина