Значение раннего огнестрельного оружия (памятка для авторов фэнтези, если хотите).

Серьёзный исторический пост, для разнообразия. Тезисно:

(1)Огнестрельное оружие с момента появления первой аркебузы с фитильным замком (избавлявшим от необходимости подносить фитиль рукой и позволявшим, тем самым, нормально целиться) обладало решительным и подавляющим преимуществом над луками и арбалетами. Преимущество это заключалось в намного большей кинетической энергии, передаваемой цели. Причём передаваемой свинцовым шариком, который даже не пробив редкий пластинчатый доспех всё равно расплющится о него и приложит хозяина как кувалдой, там, где стрела соскользнёт. Ну и конечно пулям были почти что пофиг всякие кольчуги и наборные доспехи, обладатели которых могли отделываться царапинами после попаданий десятков стрел и даже арбалетных болтов (например, в битве при Линкольне, где проигравшую сторону долго расстреливали арбалетчики, они выбивали коней и, видимо, простых солдат, но упакованных в доспехи рыцарей за всё сражение погибло только пятеро). Большая кинетическая энергия также означала большую эффективную дальность (не путать со всякими там показушными выстрелами на дистанцию). Причём даже если комплексы защитного снаряжения были взаимно убогими, как у японских и корейских стрелков времён Имджинской войны. Японцы затягивали в полевых столкновениях в том числе и тем, что их асигару с аркебузами начинали выбивать вооружённого луками противника раньше, чем тот мог всерьёз ответить.

В общем, огнестрельное оружие рулило. Что я, кстати, постарался немного отразить в первом томе "Чужестранца".

(2)Как следствие, огнестрельное оружие стремительно распространилось по земному шару. И скорость вытеснения им традиционного метательного оружия определялось только производственными возможностями различных народов, а также уровнем понимания ими военного дела. На огнестрел радостно переходили и североамериканские индейцы, и маори, и кочевники Великой Степи. Например джунгары, наиболее прямые наследники знаменитых монгольских лучников, дали просраться соседям именно за счёт превращения в ездящую пехоту с аркебузами. У крымчаков второй половины 16 века гвардия хана опять же стала такой вот ездящей пехотой. 

(3)Но при этом в войнах и в том, как они велись, гладкоствольное огнестрельное оружие изменило не так уж много. Вернее, оно изменило всё на уровне конкретных тактических приёмов. И очень мало на уровне выше. Гладкоствольный мушкет и гладкоствольный пистолет стали сперва заменой лука и арбалета, вытеснив их из существовавшей ниши. А потом, когда появилось ружьё со штыком, оно заменило также копьё и пику в их собственной нише. Причём в роли замены копья гладкоствольные пулялы XVIII-XIX веков оказались куда более эффективны: пехота, решительно двигавшаяся на противника, чтобы выдать залп почти в упор, когда "видны зрачки глаз" и броситься в штыки (или добавить ещё залпов, если натаскана на быструю перезарядку), обычно побеждала пехоту, которая предпочитала перестреливаться с дальней дистанции. Но сами-то ниши копья и лука остались прежними! И хотя с одной стороны в сражениях действительно изменилось всё, с другой стороны в них изменилось очень мало. Во времена Наполеона, как и во времена Ганнибала, армии выходили сражаться в сомкнутых построениях, под видными издалека знамёнами, под звуки музыки, с россыпью застрельщиков впереди и кавалерией на флангах. Как и тысячи лет назад, бойцы одевались красиво и носили головные уборы с султанами, чтоб своим впечатляющим видом наводить страх на противника перед столкновением. Как и во времена греческих фаланг, ключевыми факторами победы в поле оставались боевой дух и сплочённость с дисциплиной, способность войск когда надо выполнять единодушный, решительный натиск, когда надо - твёрдо держать строй. Прежней осталась и романтика войны, как столкновения масс людей грудь в грудь, под предводительством храбрых военачальников, которые (кроме, разве что, главнокомандующих больших армий) лично ведут своих солдат в бой и нередко погибают, либо получают увечья, действуя в первых рядах. Ностальгию по этой исчезнувшей романтике мы и сейчас наблюдаем в фэнтези, между прочим.

Но спустя ещё несколько десятков лет произойдёт революция в военном деле, которая изменит всё это.