Профессиональные иллюстрации к «Гиацинту»
Автор: Ева ГончарПришли, наконец, готовые иллюстрации к «Девятому рейсу "Гиацинта"». Автор — художница Наталья Мирончева.
Это была непростая работа, непростая и для меня тоже. И это был очень интересный опыт. Насколько я удовлетворена результатом, пока не понимаю сама — часть картинок кажутся идеальными, но часть я всё-таки вижу иначе, довести их до идеала нам не удалось. В любом случае, я довольна, что они у меня есть — и что я в принципе решилась это сделать. Книжка будет с картинками, как мне всегда и хотелось. :) Читатели в моём телеграм-канале сказали, что атмосферу книжки картинки передают, чему я безмерно рада.
Сами иллюстрации с цитатами — под спойлерами.
Взглянув на доктора, Аля вдруг поняла, что означает выражение «измениться в лице». Анна Сергеевна побледнела до синевы, но на щеках проступили лихорадочные багровые пятна, похожие на клоунский румянец. Доктор встала со стула, едва его не опрокинув, и почти закричала, обращаясь к Ясмин и Роберту одновременно:
— С ума сошли?! О чëм вы думали?! Как вы могли?!
Под оживлëнные аплодисменты зрителей в кают-компанию друг за другом внедрились четыре маленьких робота — размером не больше Ди-Джея каждый. Их появление сопровождалось всем известным цирковым маршем, который они исполняли сами — в манипуляторах у них были простенькие архаичные музыкальные инструменты. Аля опознала тарелки, укулеле, миниатюрную гармошку и деревянную дудку, больше всего похожую на свирель. Роботы были забавными и напоминали какую-то морскую живность. В тарелки с воодушевлением била зелëная «гидра». Струны укулеле бойко перебирала ярко-голубая «креветка». Гармошку растягивал во всю ширь розовый «осьминог». В свирель, раздуваясь от натуги, дудел красный «морской ëж».
Капитан совершенно преобразился. Он расправил могучие плечи и вскинул голову. Время от времени, когда он поворачивался к своему теперешнему напарнику, Аля видела его лицо — оно помолодело лет на десять, дышало азартом и вдохновением, глаза горели. Руки над приборами двигались точно и плавно, как руки музыканта. Ей казалось, она кожей чувствует исходящие от Роберта волны энергии. Короче говоря, сейчас перед Алей был человек, который делает то, что ему назначено делать самой природой, прекрасно это осознаëт и наслаждается процессом.
— Здравствуйте, Сандра! — вполне приветливо проговорила художница, выглянув из-за мольберта. — Собираетесь плавать?
— Добрый вечер, Сельма, — с сильно бьющимся сердцем ответила Аля. — Я… да, плавать. Прохор Петрович разрешил… пока все ужинают.
— Они уже не ужинают, — поморщилась Сельма, — они дискутируют о политике. Мне это не очень интересно. Хотите посмотреть, что я рисую?
— Хочу, — неуверенно проговорила Аля и подошла ближе.
Сельма слегка повернула мольберт, чтобы смотреть было удобней.
«Разгерметизация! Займите спасательную капсулу!» — надрывался женский голос в динамиках.
Прохор Петрович открыл было рот, чтобы объяснить, где находятся капсулы, но тут Ди-Джей яростно дёрнулся, вырвался из его рук и, вздыбив шерсть, рванул к рубке.
— Куда?! — бухнул «завхоз» и кинулся за ним.
В кают-компании стало темно, пейзажи на потолке исчезли, воздух завибрировал от усиливающегося барабанного боя. Вспыхнул и погас над танцполом луч света, выхватив фигуру Ясмин, вспыхнул и погас снова, и ещё раз, и ещё, и ещё, подчиняясь всё более быстрому ритму. При каждой вспышке танцовщица выглядела по-разному. Иногда она двигалась, иногда застывала в изломанной позе. Похоже, Ясмин импровизировала, и этот причудливый рваный танец разительно отличался от плавного восточного танца, который она танцевала для мужа вечером после взлёта. Глубинная, первобытная страсть переполняла их оба. Но тот, первый танец был гимном жизни, во всей её полноте и яркости. А этот — танцем женщины, способной убить ради своей любви. У Али мороз пошёл по коже, так это было жутко. И жутко, и прекрасно одновременно.
«Смотрите на него, Сандра, смотрите, и лучше всего — глаза в глаза», — вспомнила Аля Сельмину инструкцию. Девушка и так не отрывала взгляда от лица Роберта, но посмотреть ему в глаза ей пока не удавалось.
Ритмично переступая по танцполу, одной рукой капитан придерживал Алю за запястье, другой едва касался её спины выше талии. Расстояние между ними было таким огромным, что в этот промежуток поместился бы ещё один человек. Что ж, и на этот случай у Али была инструкция: «Вам нужно будет самой к нему приблизиться, но не слишком быстро, чтобы он от вас не шарахнулся».
Их, и правда, было четверо — двое мужчин и две женщины в одинаковых ярко-белых комбинезонах, с эмблемой СМБ и значком государственного флага на рукавах и слева на груди. На полшага впереди других шла очень моложавая, но совершенно седая коротко стриженая китаянка миниатюрной комплекции — очевидно, шеф. Остальные трое были молоды. Один — худощавый блондин с хвостиком — казался совсем мальчишкой, но впечатление, скорее всего, было обманчивым. Второй мужчина был высоченным, крепким и темноволосым, с ярко-голубыми глазами. Для того, чтобы понять национальную принадлежность обоих, Але пришлось присмотреться к флажкам — блондин оказался французом, темноволосый — русским. Вторая женщина тоже отличалась высоким ростом, у неё были собранные в тугой узел угольно-чёрные волосы, смуглая кожа и крупные, чуть грубоватые черты лица. О том, что она индианка, Аля догадалась без флажка — по бинди, алевшему на лбу.
У всех четверых был лёгкий шаг, они смотрелись очень спокойными и улыбались вполне приветливо. Но на бедре у каждого было оружие, скрытое матовой чёрной кобурой. И бог знает что ещё пряталось в самоходных контейнерах с эмблемой СМБ, которые катились вслед за ними.
— И что это были за программы? — спросила Аля.
— Разные, — отмахнулся Филипп и выпрямился. Распространяться о программах он явно не хотел. — Например, Эски — шпион и диверсант. Смотри, что он умеет! Обычным квазиживым системам так делать запрещено.
Он еле слышно хлопнул в ладоши — глаза Эскараньи полыхнули красным, обозначая внимание — и приказал:
— Эски! Диви́дэтэ!
От паучьего тела с тихим шуршанием отвалились четыре конечности — по две внутренних лапы с каждой стороны. Мгновение — и все они превратились в огромных чёрных многоножек, которые побежали в разные стороны. Аля поспешно поджала ноги.
— Время пришло, Сандрин. Вот теперь, если тебе так хочется, можешь начинать бояться.
Она распахнула глаза и увидела совсем близко его смуглое лицо, в котором даже и напускного веселья теперь не было, а была стальная решимость осуществить задуманное. Опустила взгляд — и похолодела: на предплечье у похитителя сидела многоножка.
— Дай мне руку, — распорядился Филипп.
