Симонов как рупор хрущевской лжи о войне

Вне всякого сомнения, что большую часть своей замечательной трилогии "Живые и мертвые" Константин Симонов писал по личным наблюдениям и воспоминаниям - оттого так правдива и убедительна его окопная правда. Однако сфера высшего командования была для него закрыта, а потому стал вольным или невольным ретранслятором мнений находившихся на вершине власти хрущевцев.

Характерный пример этого в двадцатой главе второй книге ("Солдатами не рождаются") трилогии :

Серпилин вздохнул: его рассердило, что Иван Алексеевич почему-то вдруг вздумал поддеть его.
— Слишком густо мы в прошлое лето землю костями засеяли, чтобы шутки шутить вокруг этого... Делали, что умели, а умели еще недостаточно. Возвращаемся к тому, с чего начали.
— Я шутки на такие темы не шучу, — сказал Иван Алексеевич, — напрасно так понял. Просто уточняю, что, по сути, никто и никогда нам такого права не давал. И гляжу в прошлое: когда же это несоответствие начало складываться? Думаю, что согласишься, — в тридцать пятом и тридцать шестом не только не отставали от немцев, а по ряду вопросов были впереди. А к сорок первому оказались сзади.
— Да, наковыряли много, — согласился Серпилин.
— Не уверен, все ли представляешь себе до конца, когда говоришь "наковыряли". Чаще всего мыслим именами: того нет, этот бы пригодился! Чтоб недалеко ходить — Гринько. Мог бы армией командовать, а начали без него. Это, конечно, так! Но дело глубже. Осенью сорокового, уже после финской, генерал-инспектор пехоты проводил проверку командиров полков, а я по долгу службы знакомился с проектом его доклада. Было на сборе двести двадцать пять командиров стрелковых полков. Как думаешь, сколько из них в то время оказалось окончивших Академию Фрунзе?
— Что ж гадать, — сказал Серпилин, — исходя из предыдущих событий, видимо, не так много.
— А если я тебе скажу: ни одного?
— Не может быть...
— Не верь, если тебе так легче. А сколько, думаешь, из двухсот двадцати пяти нормальные училища окончили? Двадцать пять! А двести — только курсы младших лейтенантов да полковые школы.
— Не могу поверить, — сказал Серпилин.
— Что ж, ты не барышня, уговаривать не буду. Сам глазам не верил. Допускал, что не по всем полкам такая статистика. Но все же двести двадцать пять полков — это семьдесят пять дивизий, пол-армии мирного времени, — все равно картина страшная!
— Не могу поверить, все равно не могу поверить, что так армию выбили, — хриплым голосом повторил Серпилин. И пошел по комнате из угла в угол. И когда шел обратно, Иван Алексеевич впервые в своей жизни увидел на его глазах слезы.
— А у немцев, — сказал Иван Алексеевич — голос его дрогнул, когда он увидел эти небывалые на лице Серпилина слезы, — у немцев за полтора года из всех командиров полков, и захваченных в плен и убитых, на ком документы взяли, не встречал случая, чтобы командир полка еще в первую мировую войну не имел боевого опыта в офицерском звании. Вот с чем они начали и с чем мы — если взять на уровне полков! Чего молчишь?
— А чего говорить?

Огромного морального напряжения сцена - не так ли, читатель? И как тут, глядя на слёзы Серпилина, не поверить, "что так армию выбили". И кто в этом виноват тоже понятно...

Вот только сцена - основанная на данных статьи небезызвестного Анфилова (кстати, известно благодарственное письмо Симонова ему по этому поводу) - лжива от начала до конца. 

Начнем с самого факта - была ли таковая проверка генерал-инспектора пехоты Смирнова? 

Ответ - нет, не было. А что же было? А было анкетирование учащихся, приехавших на сбор на Курсы усовершенствования комсостава при Академии им.Фрунзе. 

Вполне очевидно, что направляли на учебу в первую очередь тех командиров, у которых были проблемы с военным образованием. И совсем не потому, что "так армию выбили", а потому (и замначальника Генштаба РККА Иван Алексеевич просто не мог этого не знать!) что за 1939-40 годы РККА выросла с полутора миллионов личного состава до пяти, а количество стрелковых и мотострелковых полков в ней выросло в два с половиной раза. Одна только отмена системы "тройчаток" осенью 1939 года дала удвоение количества стрелковых полков.

Поглубже упрятанная, но все равно лживая манипуляция и с "у немцев за полтора года из всех командиров полков, и захваченных в плен и убитых, на ком документы взяли, не встречал случая, чтобы командир полка еще в первую мировую войну не имел боевого опыта в офицерском звании"  (кстати сам Иван Алексеевич такого опыта не имел)

Потому как русский офицерский корпус времен Первой Мировой был в огромной степени повыбит еще в Гражданскую (включая последующую эмиграцию) - чего попросту не было в Веймарской Германии.

Но неискушенному читателю это все невдомёк. А уж коли приходят всякие там зангасты и иже с ними - так вообще туши свет!