Последний порядок

Пекло — это место невыносимое.

Так говорили старики, предостерегая молодых не ходить по кривым дорожкам. Я давно знал, что окажусь здесь.

Чужак. Колдун. Палач.

Я сам пожертвовал посмертным покоем души, чтобы его научились обретать другие. Об одном лишь жалел — это случилось слишком рано, слишком невовремя.

Густое горячее марево, пропахшее горелой плотью, превращало каждый вдох в агонию. Пот ручьями стекал по лицу, закипая и испаряясь через мгновения. Душно, дымно, дико. Вопли грешников терзали уши, пока мы шли по бесконечной алой долине, петляя между кипящих котлов. Жара была такой, что, чудилось, глаза сейчас расплавятся и вытекут...

Боль пугает потому, что она предвестница смерти. Я знал, что уже мёртв. И сколько бы я не сгорал в пепельном пламени, оно бессильно супротив меня. Ветер, мой верный слуга при жизни, внимал моему зову и здесь, остужая разгорячённую кожу.

— Этим вы собирались напугать меня?

Чёрт, шедший вперёд меня, обернулся, расплылся в снисходительной ухмылке:

— Котлы у нас для тех, кто при жизни себя со своим телом равнял да и после смерти иному не научился, им и телесных мук довольно будет. Для таких упрямцев, как ты, найдутся забавы и поинтереснее.

Долина оборвалась внезапно. Вот только что шелестел под сапогами красный песок, как вдруг мы оказались у ворот белокаменного града. Богат он был безмерно — крыши теремов золотом крыты, капища небеса подпирают, у самой жалкой лачуги светлица имеется.

Люди, как меня заметили, так все рты покривили в улыбках, глазёнки подхалимские так и бегают.

— Княже, княже!

Один умелец тут же попытался срезать у меня кошелёк.

Сабля легла в руку сама. Удостоив вора лишь одним взглядом, я легко разрубил его пополам, от живота до ключицы.

Толпа ахнула в испуге и благоговении.

— Суровый княже... справедливый княже...

Чёрт исчез. Ворота за спиной захлопнулись и растаяли, оставив лишь крепкую каменную стену.

Не сразу я смог понять, наказать меня черти решили или наградить — дать доделать то, что не успел при жизни.

Одна лишь вера заставляла меня бороться и не сгинуть — если убить всех лиходеев, останутся на земле-матушке только добрые люди. Что живут по правде, не берут чужое... не ломают судьбы.

Рукавом обтерев клинок от крови, я медленно пошёл к терему.

Первым лишился головы казначей. Второй, что на его место пришёл, быстро отправился вслед за первым. Будто руки городское золото жжёт, будто нашёптывает: «возьми, возьми!»

Повар тоже отличился — за взятку яду мне подсыпал.

Даже лаптевяз с торжища не устоял — дочку сокольничего на сеновал утащил без согласия...

...Над градом повисла могильная тишина. Ветер резвился меж опустевших домов, не встречая никакого препятствия. Кровь не сворачивалась здесь — так и блестела вязкая и красная. Она залила всю площадь, все улицы, весь терем.

В одиночестве я сидел на своём скорбном троне. Корона на голове казалась тяжёлой, как гора.

Всё бесполезно.

Зло можно выкорчевать только вместе с самой жизнью.

Но если так, зачем она вообще нужна — жизнь?

Зачем боги даровали её нам? Глумились ли, надеялись ли на что-то, как я...

Пекло — это место невыносимое.

Глядя на дело рук своих, на этот мой последний порядок, я закрыл глаза, сдаваясь неизбежному.

Я искоренил зло, я сделал то, что должен.

Моё слабое и безвольное отражение, кого я однажды изгнал за границы разума... тебе пришло время вернуться, брат мой...

***

Горит свет. Тусклый, голубоватый, мертвенный.

Кто я? Где я? Зачем я?

Не знаю. Я просто есть.

И я здесь не один.

Чужая воля управляет рукой, что выводит на сероватой бумаге чёткие и ровные буквы.

Он не знает обо мне.

Я почему-то уверен — и не должен знать.

Я — тень.

В здравом уме не разговаривают с тенями.

Их слушают, принимая эти мысли за свои.

В этот раз мы сможем остаться единым целым.

***

Рассказ написан в рамках сеттинга «Провожающие в последний путь»

Часть лора раскрыта в романе => author.today/work/296859