Письма

Я считаю, что мода писать письма (тем более в стихотворной форме) исчезла. Увы безвовзратно. То что мы имеем сейчас лишь маленькая часть того как раньше люди видели мир, любили и чувствовали. К счастью, у меня появился человек, с которым я переодически общаюсь стихами. Это не новые письма Онегина, но, я думаю, рано или поздно мы к этому придём.

Долго думал, с чего мне начать,
Слишком много тем в голове.
Очень хочется не закричать,
Быть услышанным, лишь в тишине.

А для этого надо сказать,
Не читаешь ты мыслей моих,
Коих множество - не описать,
И поэтому здесь этот стих.

Я бы мог написать про любовь,
Но ведь речь не об этом сейчас,
Речь о том, что хотел бы я вновь,
Поднять тему на час - лишь о нас.

Под бокал с чем-то крепким (что пьёшь?),
Под ебучий стрёкот цикад,
И под смех, когда тихо соврёшь,
Что хуёв из меня дипломат.

Нет пельменей, но я намучу,
(Всё равно надо ехать в магаз),
(В этот раз я за всё заплачу),
(Не пизжу - только чистый экстаз).

Обещаю. Теперь. В этот раз.
Наливаю. Фужер. На заказ.
Лишь на миг. Лишь на день. Лишь на час.
Без интриг. Только член. Без прикрас.

Я конечно хуёв дипломат,
Говорю - как ебучий шиз,
Но зато я могу написать,
Дорогая, прошу, согласись.

Ты, возможно, со мной не играешь,
Ты всерьёз, между строчек и слов.
Я читаю — и ты, как по грани,
Шаг за шагом скользишь между снов…

Я сегодня, прости, не живая,
Не бодра, не весела, не зла.
Этот день был мучительно долгим,
И заботы сбивают с крыла.

Если хочешь - в четверг, за обедом,
Поглядим, что там спрятано в нас.
Без огня, без фигур под прицелом —
Только ты, только я, только час.

Мы на месяц, быть может, в разлуке,
Но скажи — разве это беда?
Мы ведь всё же — на связи, в округе
Переписок, привычек, труда.

Мы на связи, но месяц так долго,
А четверг - будет дальше луны,
Я последний раз выдам аккорды,
Из души для твоей тишины.

Это правда, что я не играю,
Я всерьез, между строчек и слов,
Понимаю, что ты не живая,
И что нужен домашний твой кров.

Ни просить, ни сказать уж не смею,
Хоть во мне разбудила азарт,
Но надежду я все еще грею,
Будто в сердце оркестра парад.

Не могу не сказать, что удар твой,
Выбил дух, улетел из седла,
Но держу его как и Айвенго,
Под ударами жестких утрат.

Я надеялся лишь на мгновенье,
Оценить ослепляющий миг,
Пробивающий вниз как коренья,
Без фигур, безо лжи и интриг.

Без далеких, немых обещаний,
Как кричит чистым звоном душа,
Безо слез, безо слов и терзаний,
Улетев лишь на час в небеса.

Что осталось внутри по итогу?
Это тайна, как сладкая ложь.
Подойдя слишком близко к порогу,
Отпуская, надеешься. Ждешь.

Я на тебе, как на войне.
Возможно ты на мне не меньше,
В безбрежной ласке ты нежнейше,
Пускаешь пули по броне.

Я пру как танк, но твои рвы,
Заполнены вином и мёдом,
А я бессилен пред пороком,
Тону в нём также, как и ты.

Кристально белый смертный бой,
Нас греет душными ночами,
Он пахнет пеплом и духами,
Агрессия в нём и покой.

На каждом остаются шрамы,
Но наши только друг от друга,
Во время мирного досуга,
Зубами оставляем раны.

Всё что люблю и ненавижу,
В тебе сплелось. Ты расскажи,
В порыве страсти, в сладкой лжи,
Когда тебя ещё увижу.

Мы позже забинтуем раны,
Покурим мирный договор,
А через месяц вновь хардкор.
Снова стреляем. Снова пьяны.

Скажи, ты так же, как и я?
Скажи, мы разве не устали?
За что с тобой мы воевали?
За что идёт эта война?

Я знаю. Просто любим убивать.
За неимением других - друг друга.
Моя дражайшая подруга,
Когда идём вновь воевать?