Курсы литературного мастерства «Сам себе биограф, наставник, психотерапевт»

Иногда дети припоминают мне истории из собственного детства, которые я не помню.

У меня феноменальная память (дар небес для писателя, проклятие для человеческой сущности, блажен - ох, блажен! - не помнящий). Я могу написать большое интервью по памяти. Более того, мне доводилось писать по памяти интервью, взятое у человека пару недель недель назад. Мне приходилось писать по памяти три интервью, взятых подряд в один день.

Когда дети вспоминают какие-то эпизоды из семейного прошлого, которые не отпечатались в памяти у меня, меня это обескураживает. Мне порой кажется, что я помню просто все, а даже если что-то и нет, самые яркие моменты я всегда записывала, и они, как сокровища, хранятся в моих текстах-реликвариях.

Занимаясь написанием родословных, я столкнулась с парадоксальным явлением. Люди заказывают дорогостоящую книгу о своей семье, и уже даже вносят приличную часть суммы в качестве предоплаты, после чего просто исчезают со всех радаров. Они не отвечают на сообщения и не выходят на связь, а если и выходят, неделями не могут выкроить пару часов, чтобы дать интервью и рассказать о себе. Чтение готового текста и вовсе растягивается на месяцы...

Людям неинтересна их собственная жизнь.

Клиенты ссылаются на вечную занятость, будь она неладна, надо работать и зарабатывать на жизнь, такова сволочная реальность.

Одна моя знакомая на работе занимается тем, что берет тексты в разных сообществах в сети, при помощи нейросети делает рерайт (это нельзя назвать словом «переписывает», потому что оное это не оно) и вставляет на свой Телеграм-канал. Вся ее работа заключается в том, чтобы два раза подряд последовательно выполнить нажатия на клавиши «копировать-вставить». Девяносто процентов контента в сети сегодня это белый шум. А моя пчелка не покладая рук занимается тем, что зачем-то дублирует этот адов белый шум в переводе на механистический язык ИИ. У канала довольно много подписчиков, кто-то размещает там рекламу.

Чтобы выполнять большинство работ, предлагаемых на Хэд Хантере, мне лично нужно удалить часть мозга. А лучше весь мозг целиком. (Некоторые примеры такого вида деятельности в подборке Полочка антиутопии на моей странице ВКонтакте).

Это даже не дно, это Кольская сверхглубокая.

Это не бессмысленность - это аннигиляция смысла.

И на это мы тратим свою жизнь.

Это не морализаторство, это уже вопрос самосохранения.

Реальность сволочная, спору нет, но спрос рождает предложение.

Взяв в качестве журналиста сотни интервью, я с изумлением обнаружила одну ужаснувшую меня вещь. Практически все мои собеседники в какой-то момент в той или иной форме так или иначе заговаривали об одном.

Современные люди живут в состоянии ненормального хронического страха. Я бы даже назвала это беспросветным, удушающим, лишающим дееспособности ужасом.

Работая с архивными данными для родословных, я воочию видела, что сведения о предках у большинства людей - это увесистая подшивка похоронок по сути. Длинный-длинный ряд выписок из ревизских сказок и метрических книг с информацией о смертях детей, умерших в возрасте года, полугода, трех месяцев, двух недель, пары дней от роду, при рождении. В каждой семье 18-19 веков случалось в среднем около десяти детских похорон за жизнь. Крепостное право и каторжный крестьянский труд, неурожаи и голод, холод и антисанитарные условия в жилищах, бесконечные войны и эпидемии, и одновременно с этим - почти в каждой семье хранятся воспоминания о бабушках - белорусских, татарских, карельских: разброс географии в одной только отдельно взятой семье иногда просто поражает! - знавших и постоянно напевавших частушки, фонтанирующие жизнелюбием и неиссякающим оптимизмом. Возьмись записывать которые - набралось бы не на один пухлый талмуд. И откуда они только знали их столько? - в унисон диву даются потомки и единогласно сходятся во мнении, что бабули их просто-напросто сами сочиняли на ходу.

Я и в страшном сне не смогла бы представить свою бабушку, не хотящую просыпаться и с трудом выдирающую себя из кровати по утрам, лежащую на диване в абсолютном параличе, не имея сил заставить себя встать и что-то сделать, утратившую вкус и радость жизни и пребывающую в сокрушительной апатии, больше похожей на анабиоз, - то есть, находящуюся в обычном состоянии среднестатистического представителя 21-ого века, окруженного армией роботов-пылесосов и небольшой фермой страдающих ожирением домашних питомцев.

На вопрос, чего именно он так боится, мой собеседник обычно начинал сетовать на боязнь неудачи, страх осмеяния, синдром самозванца, зону комфорта, панические атаки, биполярные качели и паранойю, - но дело явно не в этом. Это другой подспудный страх.

Страх признаться самому себе, что собственная жизнь тебе самому неинтересна.

Как бы неистово люди не создавали видимость счастья на своих страничках, они сегодня глубоко и всеобъемлюще несчастны.

При кажущейся перенасыщенности сети контентом, информации в информационном поле не обнаруживается даже в объеме «следов». При кажущемся переизбытке событий, в жизни не происходит ровным счетом ничего. При кажущемся богатстве выбора, выбирать не из чего, потому что предлагаются исключительно одни суррогаты и эрзацы, а то и вовсе нематериальные фантомы.

Жить сегодня скучно и безрадостно.

А альтернативы нет.

Отказаться от этого вот всего - как маленькая смерть: а взамен что?

Даже наши предки были куда счастливее нас, несмотря на невыносимые условия жизни.

Потому что счастье в чем-то другом.

И это что-то другое называется «охота пуще неволи». Деятельность, наполняющая жизнь смыслом и делающая тебя счастливым.

«Придумай мне мечту!», - просила меня моя подруга и это была одна из самых душераздирающих просьб, что мне доводилось слышать в жизни.

Придумать себе мечту сегодня очень трудно по трем причинам.

1. «Злые языки страшнее пистолета» 

Страх «что скажут люди» страшнее даже, бляха-муха, ядерной боеголовки. Подруга признавалась, что когда она не справляется с тревожностью, от которой ломаются дозиметры, она думает о том, что сегодня существует нешуточная угроза обмена ядерными ударами между разными странами, и только эта мысль худо-бедно позволяет перестать паниковать из-за немыслимой чуши. «Это меня успокаивает», - говорит подруга, и это не незатейливый черный юморок. Она серьезно.

Помню, подростком перед сном я перебирала в уме самые симпатичные события дня, проживая их снова, строила оптимистичные планы на будущее, нетерпеливо предвкушая это яркое, сверкающее огоньками будущее, фантазировала, мысленно «писала» фрагменты своих книг. Благословенные, блаженные минуты: в ночной тишине, в темноте, когда ты всецело предоставлен сам себе и эндорфинам в твоей крови. Это самое продуктивное и самое самое любимое мое время, именно в эти часы, по сути, все мои книги и были написаны - в голове, утром мне их оставалось только «перенести на бумагу».

Лежа в кровати, я фиксировала - испытывая острое наслаждение - каждую деталь действительности: чистое постельное белье, теплое одеяло, стук дождя по крыше, шум ветра, свежесть ночного воздуха, струящегося сквозь приоткрытую фоточку, лай деревенских собак, сопение ворочающегося во сне рядом на постели кота.

А потом вдруг все исчезло. Не вдруг, конечно, но шокирующе стремительно и полномасштабно. Как будто кто-то щелкнул выключателем.

Сначала перестало получаться нежиться в хороших воспоминаниях о прошедшем дне, потому что хорошие события попросту выпадали из твоей зоны восприятия (поэтому я и не запомнила некоторые вещи, которые помнят дети) по причине того, что твое восприятие каждый божий день под завязку забивалось всякой несусветной мельчайшей, гнусной, паскудненькой паршивой пакостью. Кто-то что-то сказал, что-то где-то пошло не так, все законы Мерфи сработали разом, и вот ты лежишь перед сном, перебираешь в уме, копаешься в залежах мусора зачем-то, сам себя ешь поедом: и тут ты был не на высоте, и вообще все с тобой не так, да не эдак, и везде-то ты был неправ, перед всеми виноват, недостаточно достаточен, а тут и вовсе выглядел кретин-кретином, а уж каким кретином ты выглядел там, и вспоминать страшно... Оправдываешься перед набившимся в твое бедное сознание самопровозглашенным судом пристяжных, объясняешься перед армией истцов, отбиваешься от исков, доказываешь, что ты не верблюд, пытаешься накинуть платок на каждый галитозный роток, ощущая, как от накопительного эффекта сотен вменяемых тебе маленьких «стыдиков» нарастает покалывание в пальцах и ноющая ломота в руках и ногах, коченеют конечности, а лицо начинает гореть огнем, словно тебе на кожу плеснули кислотой. Стыд не дым, глаза не выест, - ох, неправда.

У тебя нету ни единого шанса, что тобою будут довольны окружающие. Как бы ты из кожи вон не лез и не рвал жилы, в чужих глазах ты все равно будешь плохее плохонького.

Само собой, мечтать и что-то планировать ты тоже скоренько разучиваешься, потому что ничего кроме очередного повторения - один в один - прошедшего бестолкового дня, заканчивающегося точно такой же ночью с каскадом пятиминуток самошельмования, тахикардией и холодной испариной, ты уже и не ждешь.

2. «В мои года не должно сметь свое суждение иметь».

На себя опереться ты не можешь тоже, потому что и сам уже ни в чем не уверен, сомневаешься, что вода мокрая, и не можешь перестать маниакально на эту воду дуть.

Специалисты по морфологии мозга говорят о том, что на каждом этапе эволюции мозг живых существ приобретал новые отделы, требующиеся для обслуживания появляющихся эволюционных приобретений. Мозг прирастал все новыми и новыми слоями, но все дремучие древние структуры - не рептильи даже, а еще более, совсем реликтовые - при этом никуда не девались. (Подробно об этом в Первой лекции курса «Школа Матриарха» «В глаза доминанту не смотри»). То есть, утрируя, внутри каждого человека присутствует не только хомо какой-никакой сапиенс, но и целый зоопарк: примат, маленькая жабка - жабонятко, как прелестно называют лягушат поляки, - и так далее, точнее, менее. И каждый твой внутренний крокодил обладает правом голоса и имеет, что сказать.

Психологи в свою очередь тоже не добавляют оптимизма. В течение жизни человек несколько раз меняется до абсолютной неузнаваемости, при этом все предыдущие этапы цикла матаморфоз передаются в каждую последующую форму в полном объеме. Взрослый человек это по сути матрешка: в нем живет и он-ребенок, и он-студент, творящий обычное студенческое черт-те что, и он-важный взрослый с пафосным выражением лица, граблями носа не достать. И у каждого этого «он» свое видение ситуации.

А если учесть, что меняется не только сам человек, но и время, в котором он живет, то получается, что в сознании каждого человека в какой-то момент наслаиваются друг на друга несколько менталитетов: в современном взрослом недобрососедствуют носитель ментальности восьмидесятых, девяностых, двухтысячных, - а это товарищи, которые друг другу совсем не товарищи.

Человеческая психика - это базар-вокзал. Оценить резонность всех приводимых тебе множеством самих себя доводов просто невозможно, а уж тем более, если решение нужно принимать срочно.

У тебя нет шанса быть довольным собой. То, что сделает счастливым твоего внутреннего подростка, приведет в ужас твоего внутреннего взрослого, но даже и это еще не все.

3. «А судьи кто».

Прибегнуть к помощи некоего справедливого объективного оракула, находящегося «над схваткой», который мог бы рассудить весь этот галдеж и сказать свое веское последнее слово, что правильно, что нет, что можно, что нельзя, что такое хорошо, а что такое плохо, тоже сегодня не получится: издержки эпохи Постмодерна. 

Многим людям кажется, что слово «Постмодерн» употребляют позеры, не зная, что оно значит, просто чтобы сделать умный вид.

Обычно этот термин применяется по отношению к искусству, но историки и социологи настаивают, что эта идеология пронизывает все сферы жизни, общественные отношения, поведение мировых политиков. Авангардное искусство возникало как реакция на все зверства и бесчинства, что в астрономических масштабах были продемонстрированы во время Первой Мировой войны (о которой достаточно знать один тот факт, что на дне Балтики захоронены тонны химического и биологического оружия, эксплуатационный срок службы емкостей с которым истекает, угрожая экологической катастрофой похлеще Чернобыля). Человечество, веками воспитываемое великим искусством, оказалось ни в малейшей степени не подверженным цивилизаторскому воздействию культуры, а осталось таким же пещерным, как на заре эволюции. Терзаясь от осознания собственной бесполезности, творческие люди начали отрицать старые и искать новые формы выражения, чтобы все-таки хоть как-то докричаться до человеческой совести. Американские спецслужбы мгновенно оценили громадный потенциал зарождающихся трендов. Авангардное искусство начали искусственно форсированно популяризировать, создавая вокруг него атмосферу элитарности, престижности, прогрессивности и модности. Продвигая издевательски откровенную мазню под видом высокого искусства, в сознание людей тем самым внедрялась нехитрая, но, как вирус, разрушительная мысль: ты не специалист, ты не разбираешься в живописи и музыке, ты ничегошеньки в этом не смыслишь, не с твоим рылом в калашный ряд, то есть... Не верь своим глазам, верь авторитетным знатокам - делай, что говорят большие тети и дяди. Казалось бы, речь идет о не «прикладной», не имеющей отношения к жизни области - подумаешь, картинки, черные квадраты, уши вместо глаз. Но дело в том, что выученная беспомощность точечной не бывает, она может быть только генерализированной. Каждое новое знание прокладывает в мозге новые цепочки нейронов, но при решении поставленной перед ним задачи мозг задействует не только сформированный под конкретный навык участок - он использует всю нейросеть.

Когда я была студенткой филфака, в начале каждого семестра преподаватель литературы выдавал нам список книг, которые следовало прочесть, и перечень критиков, разбиравших данные литературные опусы. Нам предлагалось ознакомится с самим текстом, и - в обязательном порядке - с верными трактовками данного текста. Разумеется, сами книги в итоге никто не читал. Все равно значение имело только то, насколько хорошо ты усвоил, как именно - с точки зрения каких-то кем-то назначенных пальцем деланных неоспоримых экспертов - этот текст следует понимать.

Сначала человеку Посмодерна внушалось, что сигара это вовсе не сигара, а кое-что иное. Потом его начали уверять, что сигара это просто сигара, пытаясь подсунуть вместо сигары нечто опреденно ею не являющееся. Сегодня человек категорически не в состоянии отличить сигару от пальца: смотрю в книгу, вижу фигу - и ее же вижу, куда бы не посмотрел.

Напрочь выбитому из колеи растерянному человеку Посмодерна нужен поводырь. Спрос и вакханалия интерпретаций, разрешенная Посмодерном, породила ситуацию, когда кто угодно может объявить себя гуру и начать учить дыханию по методу ежика из анекдота, севшего не пенек и задохнувшегося.

Во все времена люди были нужны как рабочая и военная сила. Эксплуататорскими правящими кругами придумывались идеологии и религиозные концепты, позволявшие убеждать эксплуатируемые массы подчиняться правителям. Сегодня аналитики в один голос говорят об уникальной для человеческой истории ситуации: восемьдесят процентов современных вакансий это искусственно созданные рабочие места, в которых нет нужды, и это в то время, когда даже на нужных работах человека уверенно теснят искусственный интеллект и роботы. Черные властелины не хотят больше нянькаться с народонаселением. Максимум, что они смогли предложить - согнать людей в мегаполисы, посадить всех под домашний арест, ввести безусловный базовый доход, на который можно купить месячный запас комбикорма из личинок и оплатить подписку на сериалы, насадить идею о необходимости смены пола для прекращения рождаемости и сокращения населения, и закрыть мегаполисы на вечный карантин.

Сегодня люди как брошенные андроиды, ностальгирующие - одни по советским временам с вождями, другие - по монархии с баринами и святыми отцами, которые все за тебя решали. Сегодня никто больше не будет решать наши проблемы, потому что для «решал» мы и есть проблема. Любая придуманная кем-то для тебя мечта может быть только направленной против тебя. К слову, деструктивные секты, которые как грибы после дождя плодились в стране, не давшей миру ничего, кроме Голливуда и военных конфликтов, это тоже был проект местных спецслужб, апробировавших в таких якобы спонтанно возникающих сектах технологии, способные не только лишить человека критического мышления и чувства собственного достоинства, но и отключить у него инстинкт самосохранения и заставить действовать в ущерб самому себе.

Единственный способ защитить себя - взять все в свои руки. Для этого не нужен для этого фан-клуб болельщиков и стопка разрешающих справок от санкционирующих инстанций. Никто не обладает полномочиями уполномочить тебя жить свою жизнь так, как ты хочешь.

Самому придумать себе мечту.

Найти свои личные смыслы жизни.

Научиться смотреть на мир своими глазами, а не на себя - чужими, пусть, быть может, и приятно-завидующими, но не любящими. 

Способ существенно увеличить объем памяти, развить концептуальное мышление, справиться с катастрофической не мозаичностью даже - атомизацией - сознания существует только один. 

Это написание текста.

Написание текста позволяет заниматься не только анализом и самоанализом, но и синтезом, систематизацией, соединением разрозненных кусков в единую картину, предоставляющую возможность увидеть все причинно-следственные связи, как на ладони. 

Написание текста - единственный доказано обладающий эффективностью способ предотвращения дегенеративных процессов в мозге, ведущих к старческому слабоумию.

Возвращаясь к написанному через какое-то время, не веря своим глазам, обнаруживаешь, что твой собственный текст уже содержит ответы на мучающие тебя вопросы - твой собственный текст учит тебя. Перечитывая написанное тобой когда-то, вспоминаешь, что уже однажды аргументированно убедил сам себя не бояться не страшных страхов - твой текст лучший психотерапевт. Сохраняя в текстах лучшие моменты жизни, учишься любить свою жизнь. Не тратить ее на то, чтобы любой ценой понравиться тем, кому ты не понравишься ни при каких обстоятельствах, хоть в лепешку расшибись, а делать то, что нравится тебе.

Написание текста это три в одном: сам себе биограф, сам себе психотерапевт, сам себе лучший учитель.

Я предлагаю своего рода курсы литературного мастерства, которые так и называются. Я не научу писать тексты - я помогу научиться. Я покажу, как редактировать и структурировать текст, обращу внимание на провисшие детали и логические лакуны, помогу подобрать верные формулировки. Я не просто исправлю неточности, но и подробно объясню, как все работает.

Я помогу в поисках мечты и найду слова, мотивирующие отважиться на реализацию этой мечты. Никаких резких движений, ничего радикального и экстремального - только спокойное изучение себя и нащупывание почвы под ногами.

Мне можно написать о не дающей покоя проблеме, пофилософствовать на вечные общечеловеческие темы или прислать рассказ, анонимно или представившись, Вконтакте или в Телеграм. Стоимость занятия - как урок с репетитором или консультация у психолога. 

О том, как прекратить бежать от себя и начать со всех ног бежать к себе - мой художественный текст Смотритель шлюза. 

Поддержать меня как автора можно переводом на карту Сбербанка по номеру телефона +7 911 407 11 07.

Сделать мир чуть лучше несложно, и каждому самому смотреть на себя в зеркало, зная о себе, что этого не сделал.