Ко дню извержения Везувия.

Геркуланум, 79 год н. э.

Луций Кальпурний аккуратно поправил золотые браслеты на запястьях — единственное, что осталось от семейного богатства. Три массивных обруча с головами львов, передававшиеся от отца к сыну на протяжении трех поколений. Сегодня они должны были спасти его семью.

Солнце еще не показалось из-за горизонта, но небо над Везувием уже приобрело странный серый оттенок. Вчера, когда земля содрогнулась в первый раз, и с вершины горы поднялся столб дыма, похожий на огромную сосну с раскидистыми ветвями, многие решили, что ничего страшного не случится. Землетрясений в Кампании случалось немало. Но к вечеру стало ясно — это нечто гораздо более зловещее.

— Скоро придет лодка, — сказал Луций, обращаясь к жене Марции, которая прижимала к груди их трехмесячного сына. — Я заплатил капитану достаточно, чтобы он вернулся за нами.

Они стояли в сводчатых арках у побережья Геркуланума — в лодочных ангарах, куда местные рыбаки обычно загоняли свои суда на ночь. Сейчас здесь собралось около трехсот человек, богатых и бедных, свободных и рабов — всех, кто не успел или не смог покинуть город раньше.

— Посмотри на море, — прошептала Марция. — Оно отступило.

Действительно, берег, обычно омываемый волнами, теперь обнажился на десятки метров. Раковины и мелкие рыбешки беспомощно трепыхались на мокром песке. В другое время мальчишки уже бегали бы, собирая этот дар моря, но сегодня никто не решался выйти из-под защиты каменных сводов.

Недалеко от них присел на корточки Тиро, раб Луция, незаметно потирая клеймо на предплечье — инициалы прежнего хозяина, выжженные на коже много лет назад. Обычно он прикрывал эту метку туникой, но сегодня в спешке схватил лишь короткую рубаху. Впрочем, сейчас это никого не волновало.

— Тиро, — окликнул его Луций. — Принеси еще воды из фонтана.

Раб поднялся, взял глиняный кувшин и направился к фонтану на небольшой площади перед ангарами. Прошло уже почти 20 часов с начала извержения. Тяжелый черный пепел падал на город, покрывая улицы и крыши, засыпая сады и виноградники. Пепел был еще теплым, и ходить по нему босиком было невозможно. К счастью, основной удар пришелся на Помпеи, расположенные юго-восточнее. Геркуланум находился с подветренной стороны, и сначала казалось, что городу повезло.

Когда Тиро вернулся с водой, Луций взял кувшин и сделал глоток. Вода отдавала серой, но выбирать не приходилось.

— Смотрите! — крикнул кто-то. — Море!

Вода вернулась к берегу так же внезапно, как отступила, неся с собой несколько рыбацких лодок. Крики радости пронеслись под сводами ангаров. Люди бросились к выходу, но Луций удержал Марцию за руку.

— Подожди, — сказал он. — Там не хватит места для всех.

Он был прав. В каждую лодку могло поместиться не более двадцати человек, а здесь собралось в пятнадцать раз больше. Началась давка. Богатые предлагали драгоценности, рабы умоляли взять хотя бы детей. Кто-то уже заходил в воду, пытаясь доплыть до лодок.

— Нужно ждать, — сказал Луций. — У нас уговор. Капитан узнает меня по браслетам.

Но когда первые лодки, переполненные людьми, отошли от берега, земля снова содрогнулась. На этот раз сильнее, чем когда-либо прежде. С вершины Везувия хлынула огненная река — раскаленная смесь газов, пепла и камней устремилась вниз по склону с невероятной скоростью.

— Это конец… — прошептал стоявший рядом старик, бывший солдат, служивший когда-то в Греции. — Нас всех сожжет заживо.

Люди в панике бросились вглубь ангаров, спасаясь от темного облака потока, который приближался к городу. Младенец Марции заплакал, словно чувствуя приближающуюся гибель. Она попыталась успокоить его, шепча колыбельную, но ее голос дрожал.

— Мы должны были уехать вчера, — сказала она, глядя на мужа с упреком. — Как только увидели дым.

— Я не мог бросить дом, мастерскую, — ответил Луций. — Все наше имущество…

Он не договорил. Снаружи раздался оглушительный рев, и в ангары ворвался раскаленный воздух. Люди закричали от боли, когда температура мгновенно подскочила до невыносимых значений. Поток, двигавшийся с невероятной скоростью, достиг Геркуланума за считанные минуты после схода с вершины вулкана.

Луций прижал к себе жену и ребенка, пытаясь закрыть их своим телом. Тиро упал на колени рядом, закрывая голову руками, его клеймо отчетливо виднелось на предплечье. Браслеты Луция ярко блеснули в последних лучах света, прежде чем ангары погрузились во мрак…

Так они и остались — Луций с вытянутыми вперед руками, словно все еще пытающийся защитить семью; Марция, прижимающая к груди сверток с младенцем; Тиро, стоящий на коленях с поднятыми к голове руками. Их позы запечатлели последний момент человеческого инстинкта — стремление защитить себя и своих близких перед лицом неотвратимой стихии.

* * *

Прошло почти две тысячи лет, прежде чем археологи, работавшие на раскопках Геркуланума, обнаружили эти своды и останки людей внутри них. В отличие от Помпей, где тела разложились, оставив полости в застывшем пепле, в Геркулануме высокая температура и особый состав вулканических отложений сохранили скелеты погибших. Они лежали так, как их настигла смерть — свидетельство катастрофы, навсегда изменившей историю региона.

Извержение Везувия уничтожило Геркуланум, Помпеи и несколько более мелких поселений. Погибло около 16 000 человек. Но благодаря особым условиям консервации, эта трагедия дала современным ученым уникальную возможность заглянуть в повседневную жизнь древнеримского общества, словно остановленную в одно мгновение много веков назад.

* * *

«Разрушение Помпеи и Геркуланума». Картина Джона Мартина, около 1821 года