Строго 18+! А лучше 30+.

На заднем дворе дворца короля Арайи собралось совсем немного людей. И это понятно: казнь преступника должна была быть подтверждена лишь присутствием на процедуре самых необходимых людей. Прокурор и два его помощника, адвокат с помощником (которые защищали негодяя лишь потому, что этого требовал закон), собственно, пострадавшая сторона — а именно король Жилаяйя. И палач. Эти семь человек и наблюдали за тем, как усаженный на метровый кол преступник, дико вопя и проклиная всех присутствующих, медленно нанизывался на отшлифованную палку задницей и постепенно приближался к поверхности планеты.

– Твари! Что я сделал-то?! Да эта сука сама мне давала! Сама давала! Я чем виноват?! А-а-а! Снимите меня, снимите! Да будьте вы все прокляты, что я такого сделал?! Она меня хотела… На моём месте… А-а-а! Снимите! Небо пресветлое, да что вы делаете?!

В рукава казнимого была просунута оглобля, и его руки были привязаны к этой жерди. Несчастный опирался концами палки в землю, пытаясь замедлить действие гравитации, но та – беспощадная сволочь – притягивала его к Геяде. Отполированный кол, имеющий конический конец со скруглённой вершиной, проникал в нутро казнимого. А тот, не получая никаких несовместимых (пока что) с жизнью повреждений, нанизывался всё сильнее и сильнее. Да, его зад трескался и орошал кровью деревяшку, но кишки пока что были целы, и ничего смертельно не было поражено. Однако ощущения у преступника были не самыми приятными.

– А-а-а! Снимите меня! Да снимите же! Ну что я сделал?! Да чтоб вас демоны древние сожрали! Я просто попользовал сучку, что здесь такого?! Вас тут семь мужиков, да мать вашу, вы что, никогда так не делали?!

Монарх скосился на палача и чуть заметно кивнул. Палач, поправляя на голове балахон, подошёл к преступнику и развязал верёвки, привязывавшие его руки к оглобле. Выдернул палку и отошёл. Теперь у преступника не было возможности упираться в землю, и он моментально просел на колу сантиметров на десять. Кишечник не выдержал давления и порвался. Кол стремительно пронизал нутро жертвы.

– А-а-а! Что вы делаете, будьте вы прокляты! Я же сдохну!

– Сдохнешь, – негромко проговорил палач. – Обязательно сдохнешь! Ты чувствуешь, каково это – когда в тебя, против твоей воли, вгоняют кол? Ты о чём думал, насилуя ребёнка?

– Она сама хотела, да, хотела! – орал осужденный. – Я просто поимел суку, что не так?! Сними меня, сволочь, сними! А-а-а!

Гравитация притянула тело ещё ближе к поверхности Геяды. Гладкий кол, смазанный физиологическими жидкостями тела, всё легче проникал во внутренний мир человека, сидящего на нём. Он пропорол желудок, диафрагму, проник в пищевод, разорвал гортань и высунулся изо рта жертвы, когда ягодицы преступника наконец-то встретились с поверхностью планеты. Преступник ещё какое-то время судорожно подёргивался, но минут через пять стих, обмяк, и его голова, откинутая назад, закрыла глаза. Палач – он же врач по совместительству – поискал у жертвы пульс. Не найдя его ни на горле, ни на кистях, он развернулся и в пояс поклонился королю.

– Он сдох, Ваше Величество.

– Оставьте это здесь на сутки. Потом снимите и сожгите. Прах выбросьте в скотский загон.

– Слушаю и повинуюсь, Ваше Величество, – ответил палач. – Всё будет сделано, как вы сказали.