Субботний отрывок

Присоединяюсь к бессрочному флэшмобу от Марики Вайд (https://author.today/post/698775). На этой неделе я как раз начал новую книгу, которая пока продвигается в хорошем темпе. 

Но начну я с милой сценки из самого начала. 

— Молодая госпожа! Подождите!

Смеясь, Жунь Ли обернулась. Чуньхуа и Кики, её верные служанки, силились догнать её, — но куда им! Чуньхуа была от природы склонна к полноте, а у Кики ноги коротковаты. Их госпожа же так и дышала энергией юности; каждый выезд за пределы городов дочь министра воспринимала как прекрасный повод улизнуть от удушливого надзора и вдохнуть освежающий воздух свободы.

Вот и сейчас, пока усатый и приземистый кучер Болин чинил заклинившее колесо кареты, Жунь Ли воспользовалась случаем выскользнуть и, подобрав длинный подол, пробежаться по лесу. Хоть и предупреждал её старый Ронг быть осторожной в этих местах, но считала она его просто перестраховщиком. До столицы не более дня пути, если кто из лихих людей и додумается нападать здесь на путников, первый же разъезд императорской стражи покончит с этим! Да и сколько-нибудь крупных зверей охотники давно повыбили. Даже жалко: животных Жунь Ли всегда любила, а они любили её.

Хоть и не настолько, чтобы горела она желанием столкнуться в лесу с голодным волком или тигром.

Тем больше было её удивление, когда из густых зарослей ежевики Жунь Ли услышала тоненькое, болезненное поскуливание. Если бы служанки успели догнать её, они наверняка постарались бы удержать свою госпожу от проявления «опасного» и «рискованного» любопытства. Однако сама Жунь Ли опасным и рискованным его не считала: какое бы животное ни забрело сюда, ему было больно. Оно страдало.

Оно звало на помощь.

Раздвинув кустарник, девушка обнаружила небольшой комочек мягкого белого меха. Маленький, размером с некрупную кошку, белый лисенок лежал, распластавшись на земле. Мех его был перепачкан кровью, и в боку зияла колотая рана; когтистые лапки скребли по земле, а в больших красноватых глазах застыли слезы.

Исполненная жалости, Жунь Ли опустилась на корточки.

— Молодая госпожа, не трогайте его, — предупредила подбежавшая Кики, — Он же может быть бешеным!

— Ну что ты такое говоришь, — возразила Жунь Ли, заглядывая в глаза зверьку, — Он не бешеный. Он просто ранен. Помоги мне лучше.

Втроем барышня и ее служанки вытащили лисенка из колючих зарослей. Зверек поглядывал на своих спасительниц с подозрением, но не сопротивлялся: сил у него на то просто не было.

— Сейчас… Не бойся, малыш. Мы тебя не обидим. Все будет хорошо.

Лисенок дернулся от боли и почти по-человечески вскрикнул, когда неудачное прикосновение побеспокоило его рану. И сердце Жунь Ли сжалось.

— Нужно отнести его к Ронгу, — распорядилась она, — Он умеет обрабатывать раны.

Пэй Ронгом звали её неофициального телохранителя. Старый слуга министра Жунь, в молодости он служил в гарнизоне на границах с Восточной Вэй; прошел не одну кампанию и несмотря на грубый и простой вид, неплохо знал боевые искусства. Умел он и выживать в диких условиях, и оказывать первую помощь, а еще — обладал каким-то звериным чутьем на людей, скрывающих гнусные помыслы.

А может быть, просто был мнителен и всегда подозревал дурное.

Вот и сейчас, увидев Жунь Ли с её «трофеем», он позволил себе ворчливость, какую не позволяли себе с господами менее ценимые слуги семьи Жунь:

— Что вы там такое нашли, молодая госпожа?

Как-то он так умел смотреть, что при всей их разнице в статусе Жунь Ли чувствовала себя не барышней благородного дома, а всего лишь нашкодившей маленькой девочкой.

— Лисенка, — пробормотала она, против воли вжав голову в плечи.

— Дикое хищное животное, — безжалостно ответил Ронг.

Пушистый зверек был для него лишь вредителем, ворующим кур.

— Он милый и лапочка! — возмутилась девушка, — И он ранен! Помоги ему!

Старый солдат сокрушенно покачал головой, безнадежно взирая на Жунь Ли. В короткой и стремительной схватке между житейским здравомыслием и верностью приказу решающий перевес обеспечило подкрепление в виде умоляющего взгляда больших карих глаз.

— Болин, — бросил он, не оборачиваясь, — Подержи нашего пациента, чтобы он никого не покусал.

Что в это время делал он сам, Жунь Ли старалась не смотреть. Она знала, что такую рану недостаточно будет просто перевязать. Нужно прочистить её, иссечь омертвевшую плоть, да еще и, чего доброго, придется зашивать края… От одной мысли о подобном ей становилось дурно.

И все-таки, она не воспользовалась случаем уйти в починенную карету. Она осталась. Глядя куда-то в небо, Жунь Ли вслепую гладила лисенка по пушистой голове и уговаривала его, что скоро все закончится, нужно просто потерпеть и не двигаться.

На удивление, лисенок как будто понимал её. Процесс лечения терпел он со стоицизмом истинного буддистского монаха… разве что совершенно не по-монашески зарылся при этом мордочкой в грудь девушки. Крошечные коготки вцепились в ткань её лилового с золотой вышивкой халата, а хвост мелко подрагивал от боли, но тело зверька оставалось неподвижным, как будто прекрасно понимал он всю суть и цель манипуляций старого воина.

— Никогда такого не видел! — воскликнул Ронг с каким-то восхищением.

Жунь Ли решила, что он имеет в виду поведение лисенка, и заулыбалась.

— Вот видишь? Он умница! — ответила она с такой гордостью в голосе, как будто это она научила зверька выдерживать адскую боль.

— Я не об этом, — терпеливо пояснил слуга, — Я о ране.

Жунь Ли испугалась настолько, что на доли секунды даже опустила взгляд на него, все еще выполнявшего свои тошнотворные медицинские процедуры.

— Что с ней? Ты не можешь его вылечить?

— Наоборот, — покачал головой Ронг, — Это будет даже проще, чем я ожидал. Очень чистая и аккуратная рана, идеально ровный срез плоти. Невероятно острое лезвие без малейшей зазубрины или щербины; таким клинком можно отрубить голову, и жертва заметит это лишь при попытке кивнуть. Я не представляю, насколько искусный оружейник мог выковать столь великолепное оружие, а если и мог, то стоит оно целое состояние; не то что у армии, а даже у Имперских Стражей нет ничего подобного.

— И тот, у кого оно есть, использовал его, чтобы ранить беззащитное животное! — возмутилась девушка.

Старый солдат не прокомментировал это никак.

Он сказал все, что имел сказать, а остальное было не его делом.

Аккуратно сшив края раны, Ронг наложил поверх неё тугую полотняную повязку. Больше всего Жунь Ли опасалась сейчас, что неразумный зверек немедленно попытается сорвать неудобную ткань, но он этого не сделал. Лишь трогательно смотрел на девушку алыми бусинами глаз.

И она не могла оставить его на произвол Судьбы.

— Поедешь со мной, — тоном, не терпящим возражений, сказала барышня лисенку, — Будешь у меня жить. Ронг, ты знаешь, что едят лисы?

— Кур, — проворчал слуга, — Украденных у крестьян.

Жунь Ли сделала вид, что не поняла намека.

— Чуньхуа, когда пойдешь за покупками, закупи больше куриного фарша. Ему нужно хорошо питаться, чтобы скорее поправиться, да, маленький?

Посмотрев ей в глаза, лисенок пару раз кивнул и ткнулся мордочкой ей в грудь. Жунь Ли засмеялась:

— Какой умница! Я назову тебя Бао-Бао.

В глазах лисенка отразился животный ужас. Он решительно замотал головой и даже оскалил крошечные клыки.

Быть Бао-Бао ему определенно не хотелось.

А вот Жунь Ли это имя понравилось, и она была искренне убеждена, что её новому другу оно прекрасно подходит. И он скоро тоже должен его оценить, если почаще его так называть.

— Бао-Бао! Малыш Бао-Бао!

Нареченный Бао-Бао зашипел, и в этом шипении отразилась смесь гнева с безнадежностью.

— Бао-Бао!

Старый Ронг лишь покачал головой. Убедившись в том, что животное не собирается кусать его госпожу или иным образом нападать, слуга потерял к нему всякий интерес. И даже удивительное оружие, нанесшее столь чистую рану, вызывало лишь сугубо праздное любопытство.

Чем бы оно ни было, едва ли его владелец имел что-то против благородной семьи Жунь.

А между тем, к спорившей с лисенком молодой госпоже подошел кучер Болин.

— Госпожа Жунь Ли, — поклонившись, сказал он, — Мы готовы ехать дальше. Прошу вас сесть в карету; мы потеряли много времени из-за… всего этого.

Он удержался, чтобы не сказать «из-за вас». Ронгу такое спустили бы, ему нет.

— …так что добраться сегодня до Лицзяна мы уже не успеем. Придется нам заночевать на постоялом дворе.

— И ничего страшного, — откликнулась девушка, с лисенком на руках забираясь обратно в экипаж, — Мне ведь, как дочери министра, полезно почаще бывать вне поместья и видеть жизнь, которой живут обычные люди. Да, малыш Бао-Бао?..

В ответ лисенок лишь страдальчески вздохнул.

С подлинно монашеским смирением принимая новое имя.

(c) "Остывший пепел прорастает цветами вишни" https://author.today/work/484968