Субботний отрывок

Традиционный мой вклад в бессрочный флэшмоб от Марики Вайд.

Как обычно, самое свежее из впроцессника.

Первым чувством, которое испытал Родри, выбравшись из оврага, оказалось разочарование. Ни ненавистного ему Эвина, ни доверчивой красотки Моники, ни даже старухи гречанки он наверху не увидел: вокруг было совершенно безлюдно. Более того, за вроде бы недолгое время его отсутствия всё в окрестностях сделалось мертвым-мертво, исчезли даже птицы. Одни лишь невидимые, но голосистые твари, хорошо памятные ему по первому дню африканских блужданий, однообразно звенели на высоком бурьяне и колючих кустах. И добро бы о том дурном дне напоминал только их беспрестанный звон, а то ведь и солнце палило ровно так же, как тогда!

Еще несколько раз оглядевшись по сторонам, но так никого и не обнаружив, Родри в сердцах плюнул на мостовую и витиевато выругался. Все его намерения вести себя, как приличествует проповеднику, очень быстро исчезли без следа – точь-в-точь как его же плевок, угодивший на раскаленный камень.

Вообще-то самое лучшее, что он мог бы сейчас сделать, – это спуститься обратно в овраг, где его ждали и тень, и вода, и сделавшийся на удивление заботливым и почтительным Тафари. И ведь Родри это даже понимал – однако заставить себя поступить разумно так и не смог. Если он и задумался над возвращением, то лишь на мгновение – и тотчас же пустился со всех ног в погоню.

В какую сторону Эвин повел охмуренную им жертву, Родри, разумеется, не знал. Так что направление он выбрал наобум, устремившись в сторону складов. Путь его лежал мимо всё того же сарая, где прятались девушки, но сообразил это Родри слишком поздно – уже пробежав добрую половину пути. «Только бы Йоро за мной не увязался!» – мелькнула в его голове запоздалая мысль – и тут же исчезла без следа.

Впрочем, до сарая Родри так и не добежал. Нет, он не упал и даже не споткнулся – просто мостовая под ногами стала совсем разбитой, и ему поневоле пришлось перейти на шаг.

– Имми... – внезапно долетел до его слуха тоненький детский голосок. – Имми!

В первый миг Родри замер. Затем он медленно повертел головой по сторонам, внимательно вслушиваясь в окружающие звуки и пытаясь уловить среди них человеческие голоса.

Оказалось, детский крик ему не послышался. Вскоре он повторился, тотчас же сменившись жалобным хныканьем. И доносились эти звуки, судя по всему, из раскинувшейся неподалеку от дороги чахлой рощицы.

«Хм... – недовольно пробормотал Родри себе под нос. – Вот только младенцев мне здесь и не хватало!» Ничего, кроме досады, он сейчас не испытывал. Небось какая-нибудь беспутная бабенка решила избавиться от прижитого ребенка – а теперь ему, ни в чем не повинному чужестранцу, разбираться с ее отпрыском! То, что вместе с ребенком в роще могли найтись Эвин и Моника, вообще не пришло ему в голову. Воображение по-прежнему рисовало Родри лишь обнимающуюся парочку, а слова Йоро о мальчиках и старой Фуле напрочь вылетели из его головы.

Между тем ребенок ненадолго замолчал, а затем вновь напомнил о себе – теперь уже громким протяжным плачем. Тут уж Родри и вовсе разозлился. «Чтоб тебя Араун в Аннон прибрал!» – ругнулся он про себя – и тут же порадовался, что не произнес этого вслух. Поминать всуе короля потустороннего мира определенно не следовало – тем более, когда дело касалось маленьких детей.

Однако выбора для себя Родри не увидел. Мысленно помянув от души и Гвина, и Моргану, и даже сатану, он решительно сошел с дороги и быстрым шагом двинулся в сторону рощи. В голове у него само собой сложилось некое подобие плана действий: сначала отыскать плачущего ребенка, затем отнести его в сарай к девушкам – ну или отвести, если он уже умеет ходить... В детях Родри смыслил мало и определить возраст по плачу был не в состоянии.

Он уже успел добраться до опушки, даже дотронулся до ветви ближайшего дерева, когда ребенок вновь замолчал. Родри растерянно остановился. «Тьфу ты, – пробормотал он с досадой. – Ищи его теперь в этих дебрях!»

Вообще-то Родри, конечно, погорячился: рощица была совсем крохотной и на дебри не походила ничуть. Почти вся она просматривалась насквозь, а чтобы обойти ее вокруг, хватило бы и полусотни шагов. По большей части она состояла из уже знакомых ему низких корявых деревьев с узкими серовато-зелеными, словно запыленными листьями. Их кроны были раскидистыми, но совсем редкими, солнечные лучи легко проникали сквозь них, освещая каменистую, покрытую редкой и низкой травой землю. Укрыться под этими деревьями было невозможно ни от солнца, ни от человеческого взгляда. Лишь в дальнем уголке рощи, где среди ветвей виднелся большой валун и откуда доносилось негромкое бормотание ручейка, росли какие-то густые кусты и было тенистее. И конечно, если уж где и было где искать несчастного ребенка, то именно там. Скорее всего, Родри очень быстро догадался бы об этом и сам. Однако всё разрешилось еще проще.

– Тс-с... – послышался вдруг где-то совсем рядом с валуном женский голос. – Ссусе́м!

От неожиданности Родри едва не вскрикнул. Услышанного слова он, разумеется, не понял, но голос узнал сразу же: несомненно, это была трактирщица Моника.

На этом его благой порыв и закончился. Мысли о несчастном ребенке враз выветрились из его головы. Раз отыскалась трактирщица – значит, где-то рядом был и ненавистный ему Эвин. И Родри очертя голову ломанулся в рощу, устремившись к валуну.

И снова его подстерегла неожиданность. Эвин не просто нашелся: он сам вышел из-за куста и, широко расставив ноги, встал на его пути.

Сгоряча Родри воспринял появление своего недруга как нечто само собой разумеющееся. И повел себя так, как рисовалось ему в воображении всю дорогу от самого оврага.

– Ну здрасте! – объявил он во весь голос. – А ты неплохо устро...

– Здравствуй, – спокойно откликнулся Эвин. – Вот уж кого не ждал тут повстречать – так это тебя.

И тут Родри внезапно растерялся. Как он отыщет Эвина, как гордо скажет ему «здрасте» – это он нарисовал в своем воображении во всех подробностях. А вот что будет дальше – придумать так и не удосужился.

– Ой! Да это же тот самый бродяга! – раздался вдруг удивленный голос трактирщицы. Еще через мгновение она с величественным видом вышла из-за валуна и остановилась чуть позади Эвина. За подол ее римского одеяния держались два мальчугана лет четырех – оба черноволосые, черноглазые и совершенно одинаковые.

– Акерру́й азегга́гх! – торжественно провозгласил тот, что оказался к Родри чуть поближе. А второй шмыгнул носом и всхлипнул.

– И что же ты от меня хочешь, рыжий мошенник? – насмешливо продолжил между тем Эвин. – Узнать, как пройти в город? Ну так это просто: выходишь на дорогу... Впрочем, что попусту терять время? Давай я тебя провожу!

С этими словами он сделал шаг вперед и, быстрым движением ухватив Родри за плечо, развернул его к себе спиной. Еще через мгновение тот ощутил чувствительный пинок.

Вообще-то Родри за свою жизнь был бит несчетное число раз – и кулаками, и веревками, и палками. Но такого унижения он, кажется, до сих пор не испытывал ни разу. Чтобы его, верного слугу и помощника сиды, гнали пинками из рощи, как козу из огорода, да еще и на глазах у хорошенькой женщины!

Будь Родри воином или хотя бы разбойником – точно схватился бы за оружие. Но то-то и оно, что ни тем, ни другим он не был – да и никакого оружия при себе не имел. Впрочем, даже если бы у него и нашелся какой-нибудь нож – все равно толку от того было бы немного: разве что ломоть хлеба отрезать или выстругать из ивового прутика дудку. Увы, если чем Родри и умел обороняться – так это только хорошо подвешенным языком. Вот только слушать его, похоже, сейчас никто не собирался. Стоило Родри попытаться заговорить с Эвином, как тот немедленно отвесил ему подзатыльник, а затем ухватил его за шиворот и деловито поволок к дороге, прочь из рощи. Родри попытался вырваться, но рука у Эвина оказалась железной.

И тогда Родри не стал выбирать слов.

– Ну что, сэр Эвин ап Никлас! – заорал он во всю глотку. – Думаешь, ты всё еще второй человек на корабле? Как бы да не так: корабль-то твой тю-тю! Теперь ты такой же, как я, – бродяга бездомный! И на красотку свою тоже не надейся – она тебя не приютит!

Внезапно Эвин резко остановился. Миг – и он развернул Родри к себе лицом. Процедил сквозь зубы:

– Ах ты подонок... Да я тебя сейчас...

Еще мгновение – и могучий кулак Эвина с глухим звуком врезался Родри в лицо. Не устояв на ногах, тот отлетел к ближайшему дереву и тяжело рухнул на землю. Рот его разом наполнился отдающей железом влагой, по нижней губе побежала на подбородок теплая струйка.

– Э-э-эвин!!! – прервав наконец молчание, пронзительно закричала трактирщица. – Сто-о-ой!!!

Некоторое время Родри неподвижно лежал с плотно зажмуренными глазами. Мысли его были заняты лишь одним: целы ли зубы? Но потрогать их языком он никак не мог себя заставить: было и страшно, и больно.

Затем сквозь прикрытые веки Родри уловил упавшую на него тень, а до его ноздрей долетел легкий, едва ощутимый запах сосновой смолы. Немного выждав, он осторожно приоткрыл глаза. Увидел нависшую прямо над его лицом кожаную подошву башмака – толстую, темно-коричневую, испещренную глубокими, сделанными крест-накрест надрезами. Даже разглядел застрявшую в одном из надрезов колючку. А вот испугаться уже не успел: башмак медленно отодвинулся в сторону и опустился на землю.

– Остановись, Эвин! – быстро заговорила трактирщица. Голос ее раздавался где-то совсем рядом. – Не бей его, ну пожалуйста... Он ведь моего Рруза спас!..

– Что-о? – В голосе Эвина прозвучало неподдельное удивление. – А ну-ка рассказывай!

«Так. Кажется, бить меня больше не будут», – облегченно подумал Родри. Немного успокоившись, он медленно приподнялся на локтях.

И тотчас же до его слуха долетел звук быстрых легких шажков.

– Акерруй азеггагх! – раздался совсем рядом веселый детский голосок. – Акерруй азеггагх!

Повернув голову, Родри увидел одного из близнецов. Мальчишка скакал перед ним, кривлялся, высовывал длинный розовый язык.

– А Вул! – позвала трактирщица. – Азд гхури́!