Узники 101-го километра

Извините за промедление с 10-м плевелом. Этот текст пишет одна нерегулярная участница Крафт-бара, и всё никак не скинет. Пока решено ждать, но дня через 2 придётся, наверное, вместо её статьи завершить книгу другой. А пока почитайте эссе в вольном стиле на тему Венедикта Ерофеева, которого недавно покритиковало православное духовенство.

Узники 101-го километра

Националисты стремительным домкратом встали на защиту Ерофеева от нападок «ПГМных фанатиков». Это уже классика и, кажется, рефлекс: что б ни осудила РПЦ, надо защитить. Многие ли из них являются фанатами писателя? Не факт.

Я и сам не являюсь, но мироощущение его понять могу, возможно, лучше, чем средний правак. «Москву-Петушки» я прочёл в 2016-м: первый год воцерковления и последний год без ПКБ (!). Тогда мне ещё нравились комиксы типа «Проповедника» и «Артефактов» (за образ нерадивых пастырей, а так это кощунство), «Люди лунного света», рэп Хоруса, писать декадентские стишки (к счастью, удалённые). И именно в 2016-м я совершил поездку по тому самому маршруту.

В прошлом году попробовал перечитать «М-П». На одной из первых страниц бросил из-за вольных, мягко говоря, слов то ли про Бога, то ли про ангелов. То же самое было случилось с некогда обожаемой «Тёмной Башней», когда протагонист там стал стрелять в Крест.

Это, конечно, тот случай, когда стоит отстраниться, а не биться над запретом. Во Владимирской епархии, к слову, и не требуют запретить книги Ерофеева, только остерегают от культа. Что-то мне подсказывает, что ни в Византии, ни в рыцарской Европе, ни в теократически-вольном Новгороде, ни в кругах Ильина и Солженицына, такой культ бы и не насаждался. О чём и сказали церковники, вот и всё.

Говорят, Ерофеев был религиозен. Да. При этом не переносил византизм и «неофитство». Вероятно, наблюдая советскую казёнщину и комсомольские окрики, посчитал, что любая Империя — это совок, и любая ревность по вере — комсомол. Типичный сценарий для околохристианских и правых диссидентов, см. спор со Скименом. Писатель вроде как выбрал католичество, хотя, как говорят его близкие, индоктринированным не стал (ну, католичество тоже система).

Увы, антисоветский протест без опоры на живую церковную традицию — в сущности сам глубоко советский, и выражается в битье зла другим злом, будь то испепеляющая мизантропия Ермолая из книг фон Рауха, уголовщина певцов шансона (Круг и Кучин романтизировали Царскую Россию) или песня «Гуляй, мужик» Сектора газа.

Можно сказать, что вагон с пьяным Веничкой — это несостоявшийся Перелётный кабак, чей обитатель не нашёл Бога (хоть и желал), не нашёл идеал страны, не нашёл верного друга. К слову, год скитаний в электричках сменился годом создания ПКБ, когда мной были найдены наставник по вере и друг.

Окончательно сподвигло написать эту заметку озарение, что в романе «Вражья сила» есть прямая отсылка на «Москву-Петушки». Если без особых спойлеров: православный трудник, СВОшник с ПТСР, едет из столицы за 101-й, только не за любовью, а возмездием. Под саундтрек от Саграды с припевом от Скляра (бывший участник Южинского кружка). На поезд нападает вражья сила, и один из злодеев говорит:

– Помнишь, Старшой, как писаку того сломали? – говорит Пропитой, – любил за сто первый к бабе своей ездить...

Герой, если без подробностей, всё же худо-бедно вывезет Божьей милостью. Веничка, увы, не вывез.

Если поменять слагаемые местами, сеттинг ПКБ — это когда пьянчуга-антисоветчик всё же едет не вникуда, а к Церкви, трону (даже если он не пустой), очагу.

Бой против советчины, который безнадёжно вели Ерофеев, Раух или Клинских, для них окончен. Оставим мёртвым хоронить своих мертвецов (это не цинизм от «дубового верующего», а Мф. 8:22).

В конце концов, сейчас есть о-очень много тех, кто говорит о Боге и ангелах всуе, и гораздо популярнее советского контркультурщика. Книга против них — уже на финишной прямой!

Место на том-самом-маршруте.