Миссионер на Молокаи

Бельгийский миссионер, священник Дамиан Вейстер, десять лет проповедуя Евангелие на Сандвичевых островах (с 1863 по 1873 год), до глубины души тронут был положением поражённых проказою, которых очень много на этих островах и которых правительство высе­ляет на особо назначенный для них уединённый остров Молокаи.

В 1873 го­ду, 33 лет от роду, в полном расцвете сил, отец Дамиан решился поселиться на острове Молокаи с тем, чтобы посвя­тить всю свою жизнь этим брошенным страдальцам, прокажённым не только физически, но и нравственно. Отчаяние, гнетущая тоска и разврат — вот что встретил на острове отец Дамиан, где было до тысячи прокажённых. В неде­лю их умирало от 10 до 12 человек, но вза­мен умерших являлись новые, и убыли не было заметно. Прокажённые приготовля­ли водку из туземного растения «ки» и, подавленные отчаянием, пили это зелье без меры, чтобы забыться в опьянения. Последствием была страшная распущен­ность, особенно поражающая и омерзи­тельная среди этих обезображенных, раз­лагающихся живых трупов. Но отец Дамиан не отшатнулся от этой бездны порока.

Он кротко, с словом люб­ви и увещания обратился к этим озверев­шим людям и в короткое время переро­дил их. «Ки» исчезло, и его заменили молитва и труд. Отец Дамиан стал неразлу­чен со своей паствой, давая им пример во всём. Меняя топор на лопату, лопату на кирку, устраивал он опрятные, удобные жилища, изыскивал колодцы, строил церкви. Страшную болезнь, разумеется, нельзя было излечить, но попечениями и мероприятиями отца Дамиана разъедаю­щая сила болезни была приостановлена, самые же страдания значительно умень­шены. Отец Дамиан сумел утешить страждущих, возбудить в них веру, на­полнив души их надеждой на иную, луч­шую жизнь их там, «где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания».

За время своего служения на острове отец Дамиан обратил к христианской ве­ре и напутствовал при кончине более двух тысяч прокажённых. Великая сила любви принесла свой плод: не один из прокажённых говорил, что если исцеле­ние связано с уходом с острова и разлу­кой с отцом Дамианом, то он не хочет ис­целения. Что касается отца Дамиана, то никакие земные побуждения не могли бы разлучить его с прокажёнными.

«Меня жалеют, — говорил он, — а я счастливейший из миссионеров...» Мяг­кой рукой дотрагивался он до ран телес­ных и душевных, был пастырем, судьёй, школьным учителем, плотником, садов­ником и могильщиком. Тринадцать лет проказа не касалась отца Дамиана, и, при непосредственном и постоянном об­щении его с прокаженными, все припи­сывали это чуду.

Через тринадцать лет, в 1885 году, отец Дамиан впервые почувствовал в себе признаки заразы и остался совершенно спокоен. «Я всегда ожидал этого», — про­говорил он. «Я сам заражён этой страшной болез­нью, — пишет он, — микробы поселились в левой ноге, а также в ухе; одна из бровей исчезла, вскоре я буду обезображен. С тех пор, как я не сомневаюсь в своей болезни, я испытываю особенное спокойствие, чувствую себя счастливее, чем когда-ли­бо, и предаю себя воле Божией. Богу лучше известно, что нужно для моего спасе­ния; Бог любит нас больше, чем мы умеем любить себя, и, глубоко в том убеждён­ный, произношу: да будет воля Твоя». «Я счастлив, — говорит он в другом письме, — доволен и спокоен в том не­сколько исключительном положении, в которое провидению угодно было поста­вить меня».

Через год, уже в жестоких страдани­ях, измученный проказой, он пишет: «Слава Богу, до сих пор руки целы, я ежедневно служу обедню, и это для меня величайшее утешение. Так как у меня много работы, то время проходит скоро, и радость, которою Бог наполняет мою душу, делает меня счастливым. Вероят­но, Господь для Своих благих целей и для пользы души моей послал мне эту болезнь».

В марте 1889 года, за несколько дней до кончины, среди невероятных муче­ний, он пишет посещавшему его худож­нику Клифорду: «Шлю искреннюю па­мять дорогому другу. Тихо восхожу по крестному пути и вскоре достигну своей Голгофы».

15 апреля 1889 года его не стало».