Supernatural: «Звонок»

Парк тянулся светлой зеленью, воздух пах свежескошенной травой. Дети бегали по дорожкам, птицы щебетали так радостно, будто в мире и не существовало ничего страшного.

Мы всей семьёй вышли прогуляться, и всё было слишком идеально, словно картинка на открытке.

Когда пришло время обеда, родители пошли за едой. Мы остались ждать их у фонтана. Я лениво перебирал в телефоне фотографии, пока вдруг не заметил мужчину. Он будто появился ниоткуда. Его лицо размывалось в памяти, не оставляя ни единой детали — ни цвета глаз, ни формы губ. Лишь смутное ощущение чужого.

Он протянул мне свой телефон:

— Тебе звонят.

На экране горело моё имя. Сердце ухнуло вниз. Я медленно взял трубку и поднёс к уху.

— Алло? — голос мой звучал странно глухо.

В динамике откликнулась мама, привычно тепло:

— Привет, что тебе заказать?

Я хотел облегчённо выдохнуть, но вдруг голос начал меняться. Сначала дрогнул, стал ниже, глухой, будто издалека. Потом заскрежетал, как металл по камню. И наконец раздался звериный шёпот:

— Тебе не стоило брать трубку у незнакомца…

Словно ледяная вода пролилась по спине. А затем из телефона вырвался крик — пронзительный, ломкий, будто десятки голосов кричали одновременно на латыни:

«Exsurge! Damnare! Concede tenebris!»

Я отдёрнул руку. Шум вокруг изменился. Смех детей оборвался. Пение птиц исчезло. Мир будто застыл, а в воздухе запахло серой и железом.

Я поднял глаза — и сердце едва не остановилось.

Люди вокруг больше не были людьми. Их лица исказились, зрачки почернели, как капли нефти. Губы растянулись в неестественные улыбки. Каждый из них смотрел прямо на меня.

Они двинулись ближе. Шорох их шагов был гулким, как эхо в пустой церкви. Один из них наклонил голову, и я услышал, как хрустят его кости. Другой зашептал тот же латинский текст прямо мне в ухо.

Я выхватил свой телефон, отчаянно пытаясь набрать мамин номер. Но экран вспыхнул, как перегоревшая лампа, и погас.

Одержимые сомкнули кольцо. Холодные пальцы вцепились в руки и плечи. Их хватка была как стальные тиски. Я почувствовал запах гнили и серы, исходящий от их тел.

В динамике чужого телефона продолжал звучать тот же голос, только теперь он был везде — внутри головы, в каждом шёпоте, в каждом крике:

— Concede tenebris… Concede…

Они тянули меня вниз, в темноту. Мир сжался, слился в один сплошной хор из латыни и криков.

И в тот миг, когда руки окончательно сомкнулись на моём теле…

Я проснулся.