Красавцы-герои (флешмоб)

По следам моего ночного поста про красоту, народ потребовал флешмоба, и я решила, что это хорошая идея. Ведь я говорила о том, что к красоте обычно прилагается определённый психологический и окруженческий груз, который надо бы учитывать в произведениях. И спрашивала о том, делаете ли вы это и как. Но формат вопроса подразумевал ответ такой же обобщённый. А теперь мне - и, судя по количеству комментов, не только - интересны прям живые примеры.

И я разумеется начну со своего единственного осознанного красавца-баловня Макса, протагониста "Двух сапогов".

Позволю себе вырезать собственно учебный диалог, чтобы понадёргать непосредственно по теме кусков. Он препод в магической академии волей судьбы (не по выбору, лицензию приостановили, семья обанкротилась).

—  откуда на Земле взялась магия?

Сарданапал втянул голову в плечи и замолчал совсем. Зато конопатая Мирточка уже едва ли не выпрыгивала из декольте, тряся поднятой рукой. Макс смилостивился над обоими и сделал в сторону студентки приглашающий жест.

Несмотря на всё своё нетерпение, вскочив, Мирточка сначала кокетливо пригладила своё трикотажное платьице, поправила волосы, бросила на Макса призывный взгляд и наконец мурлычущим голосом сказала:

— Из параллельного мира.

Прозвучало, словно «из под уютного байкового одеяльца».

— А точнее? — холодно переспросил оставшийся равнодушным к её манипуляциям преподаватель. — То есть, каким образом?

Мирточка уморительно захлопала накладными ресничками, закусила губы, взволнованно дыша, словно кислород способен был породить в её мозгу нужный ответ. Набрала воздуха в лёгкие... И разочарованно его выпустила, так и не сказав ни слова. По крайней мере, у неё хватило скромности просто сесть назад на своё место.

Тогда лениво поднялась рука Бриджет — брюнетки, чьей надменности хватило бы на пару потомственных аристократок. Эта заигрывала чуть иначе — дерзкими взглядами и позами, рассчитанными на то, чтобы максимально приоткрыть якобы случайно расстегнувшуюся пуговицу рубашки в якобы строгом костюме. Но Макс мог бы уже книгу писать «Сто способов подкатить к преподавателю и один отразить их все». Что поделать? Бремя молодой красивой звезды Университета. Мог бы — поставил бы на себя отворот, но если чёртов браслет засечёт нарушение запрета — прощай лицензия! Приходилось по-старинке представлять кокеток дряхлыми старухами.

— Через первый портал, открытый в параллельный мир, — получив разрешение, заявила Бриджет таким тоном, словно декламировала титул какого-нибудь короля.

Макс закатил глаза. Что-что, а мамина театральная школа тоже изрядно выручала.

— И каким же образом его открыли? — нарочито терпеливо поинтересовался он.

Бриджет окинула соседей по аудитории взглядом, полным превосходства, и молча уселась обратно на свой стул. Словно предоставляла право блеснуть знаниями другим, а не пасовала из-за отсутствия чёткого ответа — мямлить точно было ниже её достоинства. Кто её только научил себя так вести? На самом деле среди магической аристократии подобный апломб встречался нечасто.

<...> 

 Поначалу ему нравилось расхаживать по аудитории и ловить студентов за посторонними занятиями, но пришлось избавиться от этой привычки и сидеть за кафедрой на изрядном расстоянии от стайки хищниц, которые так и норовили то отереться об него, якобы случайно столкнувшись, то показать свои прелести, якобы что-то уронив.

<...отвечает другая студентка по существу...>

Макс демонстративно зааплодировал и не удержался, чтобы не съязвить:

— Вот. Учитесь, как надо меня... впечатлять! — чуть не сказал «соблазнять», но такого преподаватель себе позволить не мог.

Девушка залилась краской по уши, плюхнулась на стул и попыталась там спрятаться, съёжившись, насколько могла, но по блеску глаз было заметно, что ей польстила похвала.

<...> Раздался звонок. <...> Макс наконец-то смог ретироваться из-под взглядов десятка голодных глаз через учительскую дверь в преподавательский коридор <...>

Максу было легче, чем некоторым другим преподавателям, потому что детки его любили. Единственный способ, которым он нынче мог развлекаться — это разбавлять свои лекции юмором и забавными примерами. Молодёжь это ценила. И была бы сплошная идиллия, если бы некоторые студенты, а точнее, студентки, не ценили его чересчур... лично. Нет, так-то Макс и сам не дурак до женского пола, но, как завещал папенька, не гадь там, где ешь. Для него эти нимфетки — забава на одну ночь, а как потом их учить? Да и пожаловаться брошенка может «за изнасилование» (был случай недавно), а на этот счёт в Академии правила строгие — его мигом исключили бы, и плакала тогда вожделенная лицензия.

К счастью, в среднем иметь дело с девчонками было несложно. Большинство из них обожали Макса издалека, как Мирточка, и максимум, на что были способны, так это задавать дополнительные вопросы по материалу после занятий. Что, в сущности, шло на пользу учебному процессу, и неважно, какова была изначальная мотивация: Макс из юных головок со временем выветрится, а вот знания, глядишь, и пригодятся.

Тяжелее было справляться с кралями вроде Бриджет, которые при малейшей возможности активно лезли в личное пространство, словно считали Макса призом, который непременно надо отбить у остальных. Конечно, мужчина же сам неспособен сделать выбор. А едкие насмешки на грани вежливости — не повод осадить лошадей.

Максу казалось, что во времена его учёбы таких дерзких девчонок не было. Способных настолько нагло подкатывать к преподавателю. Хотя у них и преподов не было таких молодых. Среди своих, студентов — другое дело. А может, он просто не обращал внимания, чем там заняты те девчонки, что не сохнут по ним с Шершнем...

Именно из-за подобных «хищниц» Максу приходилось прятаться на переменах по кустам. Иначе покоя не видать. 

<...завязка с просьбой о помощи от правильно ответившей студентки, которая нашла его в кустах...>

— Ладно, а от меня ты чего тогда хочешь?

— Помогите его найти, пожалуйста. Я боюсь, с ним что-то случилось. [речь об однокурснике]

— Почему я?

Девушка замялась. Вот кто Макса за язык тянул? Будто он не знает, почему... Хотя по этой студентке так и не скажешь: то ли правда из «нейтральных», то ли слишком стесняется. Впрочем, иначе он бы её даже слушать не стал. Это, конечно, не исключает «синдрома больной пяточки» (так Макс называл мнимые проблемы, с которыми к нему тоже подкатывали не раз). Но хотя бы что-то оригинальное придумала. Умница же. Талант. Да и предмет вроде усваивает... <...>

[статусная любовница, которая в чём-то круче его самого]

Во-первых, Патти была шикарна во всём — от манер и ума до стиля и ухоженной внешности. Да и фамилия у неё, хоть и не статусная, но в денежном смысле весьма на слуху. А что Альбина? Хорошенькая простушка, наивная и застенчивая — ни стати, ни умения себя вести, ни подобающих нарядов, наверняка. Не говоря уж о том, что, если вдруг кто прознает о досуге преподавателя со студенткой, потом не оправдаешься.

[необходимость любовнице соответствовать]

Приняв душ, побрившись и позавтракав вчерашними бризолями, Макс сел перед зеркалом, чтобы привести себя в подобающий вид. Уложил доставшиеся от папы каштановые кудри при помощи мусса и фена красивой волной. Прошёлся триммером в носу и ушах, выщипал отбившиеся от бровей волоски, как учила мама. Внимательно оглядел себя её серыми глазами и решил, что, по её же выражению, лицо готово не падать в грязь перед почтенной публикой. Эх, мама-мама, жить бы тебе ещё и жить!

Макс сглотнул ком в горле и пошёл одеваться. Выбрал самые изысканные вещи, которые заказывал для визитов к богатым клиентам: жемчужная рубашка из настоящего шёлка, тёмно-серый кашемировый костюм с серебристым блеском на лацканах, всё сшитое по фигуре. Придётся ведь соответствовать Патриции в ресторане, где она настояла пообедать вместе со всеми, и явится туда точно не в костюме для гольфа — предупредила. Кстати, свой тоже надо не забыть.

<...>

Потом открыл шкатулку с «фамильными» драгоценностями. Отец умудрился отправить её Максу с посыльным перед тем, как суд объявил его банкротом и арестовал всё имущество. Хотя реально наследных вещей там были всего-то прадедова печатка с вензелем Донских и бабушкин супружеский медальон — особо не наденешь. Зато папины запонки, галстучные булавки, пережившие сами галстуки, чтобы устроиться на лацканах, и карманные часы, которые в век индивидуальных органайзеров стали самым дорогим статусным пережитком прошлого, помогали производить на важных людей должное впечатление. Земля тебе пухом, папа! Вот, ещё перстень с рубином и изумрудами можно надеть ради Патти — работа их ювелирного дома.

Максим оглядел себя в ростовое зеркало целиком, изобразил сияющую улыбку звезды и остался доволен увиденным. Маску баловня судьбы ему любовно помогала шлифовать мама, и вместе они настолько замечательно справились, что временами Макс и сам считал себя таким, каким казался внешне. Пока не наступало время работать.

<...удачный по деловым параметрам выхода в свет с любовницей...> 

закончив с фотками, Патти начала выражать свой восторг тактильно, что случалось с ней крайне редко: горе не подобало ходить к Магомету...

В общем, Максу пришлось срочно снять номер в ближайшей хорошей гостинице и пораньше отпустить лимузин. Хотя после фанфар и фейерверков он не мог отогнать грустные мысли о том, насколько некоторых женщин действительно могут возбуждать отнюдь не физиология или личность партнёра, а исключительно деньги и власть.

[инстинкт беглеца - сокращённый из финального варианта пассаж]

Хотя, если её так впечатлить ещё пару раз подряд, то может и влюбиться. Макс сколько раз наблюдал, как это происходит, что у него уже выработался чёткий инстинкт, когда пора становиться на лыжи и сваливать в закат. Поначалу-то он так увлекался блистанием, упивался восхищёнными взглядами, что совершенно прохлопывал этот момент. В себя его приводило удушье от назойливого заполнения личного пространства кем-то другим. Что закономерно приводило к вышеупомянутому побегу из Шоушенка, но поскольку оный был фигуральным, за ним ещё месяц-другой шлейфом тянулись сопли, слюни, слёзы и, что хуже всего, иногда — праведно негодующие родители.

К тому моменту, как Макс научился вовремя добавлять в свою бочку обаяния ложки циничных шуток в качестве репеллента от особо мнительных дам, случилась беда. А после краха семьи женихом он стал незавидным, мнительность перестала всходить на малопитательной почве, и проблема отпала сама собой.

[конец сокращённой сцены]

Да, когда-то Макс был влюблён в Патти, как мальчишка, а она подметала им коврики. Но после краха семьи у него внутри что-то перегорело, и когда, спустя несколько лет, они встретились снова, сердце уже не дрогнуло. Зато дракон с пантерой были по прежнему хороши в страстном танце. И оказалось, что на трезвую голову Патти весьма практичная женщина: поняв, что Макс так же не заинтересован в создании семьи, она предложила «договор ограниченного партнёрства», который закрывал их физиологические и светские потребности. И вот уже больше года они его соблюдали. Для обоих это было удобно. Понятно. Предсказуемо. Безопасно.

Дождавшись, пока Патти уснёт, Максим подложил свою ложку дёгтя: ушёл домой, не прощаясь <...и погулял домой...>

Нет, что ни говори, а совпадение [магических] сущностей дорогого стоит. А вот когда её у партнёра нет вовсе... В общем, не так уж сложно противостоять тем университетским соблазнам. Нет, повестись на чисто биологические заманухи иногда можно, особенно по молодости, когда ещё не распробовал удовольствий, ниспосланных магией. Но потом ведь каждый раз ощущаешь себя обманутым, как будто налакался безалкогольного шампанского: почки с печенью нагрузил, а сам остался трезвый. Цветок же тем временем сорван и увял вместо того, чтобы вызреть в плод и дать новое семя. Так что пусть растут себе дальше на клумбе и радуют пчёл...

И да, я бы наверное, по роже такому наглому типу настучала =))