Как лучше оформить? И раскрытие тайны отменяется в "Чести Воина"

Кто куда, а я по ночам редактирую "Честь Воина". Немного расширила текст "Причащения к Смерти". 

Вопрос для широкой публики: как будет лучше выглядеть фактически религиозная литания?

В одну строку?

Всё живое в мире тленно. Все умрут и прахом станут. Век людской недолговечен и страданьями наполнен. Всё, что создано руками иль даровано богами, Смерть бесстрастная отнимет, избавляя от метаний. Сгинут радости, печали, планы, узы и надежды. Распадутся птичьи гнёзда, рухнут нор звериных своды, прогниют лачуги брёвна, разметает камни замков. И вельможа, и крестьянин перед временем бессильны. Только Смерть пребудет вечно, забирая дар у Жизни, что свой путь земной проделал по отмеренному сроку. Ей мы служим беззаветно, к Ней стремимся неустанно, и когда придёт час Свадьбы, встретим радостно Невесту.

Или стихом, раз уж там есть ритм?

Или скорее так?

Глава про покушение на Алана переименована в "Раскол".

Всё, что я ранее выносила в допы - братание с Аланом и покушение на него - возвращено в основное тело главы. Кое-что другое, из разглагольствований, убрано - не так уж много получилось (18,3к).

А вот тайну Меча Клед Алану всё-таки не открыл! Иначе это создаёт слишком далеко идущие последствия, требующие существенных изменений. Он открыл ему лишь наличие тайны и общую схему. Но Алану это не помешало проявить свою преданность почти в том же виде. Поэтому теперь эпизод братания выглядит вот так (новое синим):

Во-вторых, Алан стал не просто другом, а кровным братом.

Тогда они вечером сидели во дворике лазарета для Когтей после обработки ран и дули на рассаженные в кровь ладони.

На верховой тренировке одна из лошадей взбрыкнула и понесла. Неумелый Коготь с неё свалился, а животное ломанулось в сторону тех, кто дожидался своей очереди у изгороди, отрабатывая прыжки через неё. Два Ворона, также бывших в седле, не сговариваясь, бросились наперерез и остановили скотину, повиснув на поводьях по бокам.

— Знаешь, я как-то в детстве читал в одной книге про интересный ритуал, — вдруг сказал Алан. — Воины одного племени, особо сдружившиеся в походах, могли стать братьями, порезав ладони и смешав свою кровь.

Он поднял на друга свои ясные зелёные глаза и чуть выставил вперёд свою раненую кисть. У Кледа в душе поднялась ответная светлая волна. Но наткнулась на глодавшую парня тайну, и он со вздохом сказал:

— Сначала я должен признаться тебе, что скрываю истинную причину своего обучения в Ордене. Иначе бесчестно получится с моей стороны. Только я не могу её тебе назвать. Не могу сказать, что именно похитили нарты у нашей семьи. Одну реликвию. Я поклялся молчать своим родным и... другим важным людям. Но, выйдя на Вольницу, я должен её вернуть.

Он уже сотни раз взвешивал в голове потребность рассказать другу подробнее, но со всех сторон выходило, что скрывать правду от него — самое меньшее бесчестье из возможных.

Кроме того, это слишком походило на желание разделить бремя, а канон Кодекса Смерти о власти гласил: «Отказавшись от ответственности, переложив или разделив её, лишаешься силы».

— Ничего, я понимаю, — ответил горец. — Мне не нужно знать, что за реликвия. Достаточно того, как это важно для тебя. Я пойду с тобой и помогу. Если надо, жизнь за тебя отдам, как Сандо за лорда Марлина!

Алан сковырнул с ранки на ладони сукровицу и вытянул руку навстречу, в этот раз решительно, на всю длину. Тронутый таким благородством Клед проделал то же самое, и они смешали свою кровь.

Ребят окрылило чувство такой чистоты и мощи, что даже дыхание перехватило. Клед не знал, чем заслужил такую преданность, но готов был отдать свою жизнь в ответ. Если бы не был обязан употребить её на то, чтобы вызволить Меч...

Однако через пару мгновений Алан выходнул и поник:

— Вот только Вольница у меня наступит лишь тогда, когда ты уже должен будешь с неё вернуться.

— Точно, — с досадой согласился Клед.

На боевую закалку, Вольницу и Посвящение отправляли по возрасту, независимо от того, когда ты попал в Орден.

— А ты так-то планируешь возвращаться? — вдруг сообразил Алан.

— Если не найду то, что ищу, или не смогу вернуть. Тогда у меня останется одна надежда на то, что Орден рано или поздно расправится с нартами. И мне лучше быть в его рядах.

— А если вернёшь?

— Мне придётся обосноваться в своём замке и завести семью, чтобы было кому передать наследство.

— А тебе охрана не понадобятся? — ухмыльнулся Алан.

— Обязательно! — просиял Клед в ответ.

— Значит, договорились!

Алан сжал руку друга напоследок и отпустил её. А потом принялся зализывать порез, как их учили на случай ранения в поле. Клед снова последовал его примеру. Не пропадать же трудам Ланцета!

Несмотря на то, что тайны Лоринден так и не открыл, груз малого бесчестья с души свалился, и тени между друзьями не осталось. Расскажет остальное, когда и если понадобится. До Вольницы-то ещё далеко!