Субботний отрывок №16: первый прыжок

Сегодня не только поддержу флешмоб Марики Вайд, но и идейно продолжу тему полетов во сне и наяву из своего блога.

Втроём — Акулов, Сабуров и бледный, бодрящийся Тышкевич — они вошли в корзину аэростата. Акулов дал отмашку, и двое кадетов завертели ручку лебёдки. Под лязг барабана, травящего стальной трос, кадеты отвязали причальные концы. Корзина накренилась, и Сабуров стиснул руками плетёный край. Поле медленно поползло вниз. Школьные строения превратились в белые костяшки, расставленные по шинельному сукну. Лысоватые взгорки с редкими клочками кустарника за ними потеряли объём. Земля стала плоской и точной, как топографическая карта, она удалялась и разворачивалась вширь, до горизонта, всё более далёкого.

Взгляд Константина хватался за мелкие детали под ногами, будто только это удерживало его от головокружительного падения. Он обернулся. Сзади, за напряжённой спиной Тышкевича, на сколько глаз хватало, лежало море — серое, холодное, с густым кисельным блеском стылых волн.

— Ветер удачный, слабый норд-норд-вест. — Акулов указал на белую ленточку, привязанную к одной из строп. — Сядете близко к центру лётного поля. Господа! — он повысил голос. — Опустилась облачность. Ничего страшного в этом нет, просто видимость будет ограничена.

Тышкевич обернулся к поручику. Его тонкое лицо было бледным до голубизны, а губы приобрели синюшность гнилой черешни. На Сабурова он старался не смотреть.

“Хоть бы сердце в прыжке не разорвалось!” — подумал с досадой Константин. — “Его гибель будет на моей совести.”

Беспокойство за дерзкого кадета убавило собственный страх. Сабуров расслабил напряжённые до судорог мышцы ног и повторил про себя:

“Шагнуть, выждать три секунды, дёрнуть петлю, выждать две секунды, хлопок, свести вместе ноги и немного согнуть в коленях, стянуть стропы и погасить купол — простые движения, ничего сложного. Шагнуть… Просто шагнуть. Один шаг. Одно движение. Одно мгновение. Даже не секунда…”

Воздух сгустился, фигуры спутников стали нечёткими и белесыми. Сабуров протёр стёкла очков, но тщетно — аэростат вошёл в облако. Их окружил плотный туман, запахло талым снегом. Лицо Константина покрылось мелкими капельками воды. Корзина ползла вверх в тишине, ставшей почти совершенной, только поскрипывал стальной трос, выбирая длину. Пол дрогнул.

— Приехали, господа, — объявил Акулов. 

из рассказа "Вторая попытка штабс-капитана Сабурова"