В холодный день о теплом

До двадцати лет я писала про любовь исключительно из головы, других книг и фильмов. Отношения между мужчиной и женщиной – такая тонкая штука, что может посоревноваться в тонкости даже с Востоком. Влюбленность, какие-то трудности, большое чувство, выросшее из дружбы, взаимопонимания и общих стремлений... и снова трудности, и снова чувства.

Идея для поста отсюда

Когда у меня появились свои отношения, я подумала – оу, теперь я знаю, как писать о любви. А оказалось... что я только сильнее запуталась. Ведь у каждого индивидуально все, начиная от первого чувства и заканчивая трудностями, которые сделают любовь крепче или развалят то, что казалось ею вначале. Есть ли всеобщая формула счастья, подходящая для любой пары?

Есть мнение, что самые крепкие пары получаются из тех людей, которые умеют влюбляться друг в друга снова и снова. Это сложно, когда вас топит быт, рутина, работа (учеба), повседневные проблемы. Но потому и не все умеют эти чувства хранить и воссоздавать...

В книгах у меня любовь чаще всего счастливая. Юные герои учатся на ошибках, а более зрелые – сходятся осознанно и принимают друг друга со всеми недостатками и "трещинами разбитых чашек" (с).

Итак, моя любимая пара из "старших" – Ирина и Георгий Петрович ("Вершина по имени ты")

– Юра, ну нельзя же так. Не бережешь ты себя совсем, все до края, все на износ, – прошептала Ирина, тепло и ласково гладя его руку с потемневшими венами, покоящуюся на груди, и он рассеянно смотрел на ее тонкие загорелые пальцы, такие чистые и хрупкие без единого украшения. Между большим и указательным виднелась маленькая татуировка в виде простой розы ветров, но даже четкие линии двоились перед туманным взглядом, и Георгий отвел глаза. – А порвется однажды ниточка, на которой все держится, и что тогда? У каждого есть свой предел, и да, я согласна, что его надо уметь перешагивать… Перешагивать, но не перепрыгивать выше головы. Ты как будто всем доказать пытаешься, что ты железный, загладить какую-то вину из прошлого… Все мы перед собой и перед кем-то виноваты, но нельзя забывать о себе. Помнишь правило кислородной маски? Сначала – на себя надеть, потом – на ребенка. Сначала надо самому крепко на ногах стоять, чтобы вести за собой других. Понимаешь, о чем я?

Бойков устало прикрыл глаза в знак согласия. Заслушался тихим и мягким голосом Ирины, расслабился с ее осторожной и бережной нежностью, с которой она гладила то руку, то волосы, то щеку, затянутую колючей щетиной. Спустя несколько минут Ирина сменила холодный компресс, села так, чтобы он мог положить голову ей на колени. Она накрыла прохладными ладонями его руки, тихонько и осторожно гладя загорелые запястья.

Его бросало то в жар, то в холод, и ласковая прохлада от ее прикосновений напоминала капли живительного дождя в сухой и жаркий день. Нестерпимо вдруг захотелось взять ее за руку... и остановить, попросить, чтобы не дразнила, не будила давно и надежно спрятанные в сердце чувства. Но сердце его уже подвело сегодня, да и сил, чтобы заговорить, не было.

А из тех, кто помоложе – Ринат и Тамара ("Скала и ручей")

– Ты мне льстишь.

– Нет. Просто знаю тебя очень хорошо, – сдержанно улыбнулась Тамара. Впервые после расставания он увидел в ее глазах такую долгую ласковую нежность, с которой она смотрела на него очень давно. Никакие сапфиры и топазы в мире не были ему дороже этих глубоких синих глаз. Ринат неожиданно подхватил ее и устроил у себя на коленях. Тамара смущенно обернулась в сторону входа, но полог был задернут, из дома доносились голоса, пение, смех, бодрый перезвон колокольчиков и монет. Двум счастливым семьям сегодня не было дела до третьей, маленькой, хрупкой, собранной по осколкам, но не меньше других заслужившей этого счастья.

Августовский день, солнечный, ясный, густой и влажный после ночного дождя, выдался знойным. Солнце проникало сквозь неплотно сшитые лоскуты ткани, длинными тонкими лучами нанизывая на себя полутемный шатер, пылинки, поднимающиеся над землей. Сладко и терпко пахло свежей травой и хвоей. И сквозь эти привычные таежные ароматы уютный и домашний запах шоколада и земляники кружил голову гораздо сильнее жары.

Отбросив в сторону шкуры, заменявшие сиденья, они лежали на теплой земле, зеленой перине из травы и невзрачных цветов, головой к голове. Их руки сомкнулись и сплелись крепким замком. Повязки на запястьях давно согрелись под солнцем и перестали охлаждать, и Ринат сдернул их, перевернувшись на спину, потянул к себе Тамару, стянул черную мрачную косынку с ее головы. Густой водопад ее шоколадных волос рассыпался по плечам, защекотал его лицо и шею. И, может быть, он ничего не чувствовал, но с каждым взглядом и каждым тихим звуком ее голоса по телу словно пробегали разряды молний.

Но до грозы было еще далеко.

Жаркая водолазка полетела прочь, обнаженная спина утонула в мягком, слегка колючем покрывале из трав и цветов. Тонкие и нежные пальцы Тамары исследовали его выгоревшие светлые пряди, вечную линию загара на шее, шрамы на плечах, на груди – камни, веревки, страховки, неудачные падения и что-то еще, о чем он никогда не расскажет, а она никогда не узнает. Она гладила и целовала каждую черточку, каждую царапину и старые светлые следы, словно заново вдыхала в него жизнь, а он ощущал, как сильно и глухо бьется сердце о ребра изнутри, словно рвется наружу, прочь из этого тела, скованного внушенными и собственными “нет”.

А какая из моих книжный пар вам нравится больше всего?